Солнце уже собиралось полдничать, когда пара беркутов величаво опустилась на терраску.
Морена привычно кувыркнулась через голову и превратилась в юную красавицу. И Захар, в который раз, невольно залюбовался ее красотой. Тело богини казалось высеченным из самого дорогого каррарского мрамора, прославившегося теплым розоватым оттенком камня и как бы подсвеченным изнутри.
Если честно, то Захар до сих пор не был уверен, что не грезит во сне. Ведь его приключения можно было сравнить только с удивительными сказками, которые любят рассказывать бабушки долгими зимними вечерами. Разве поверил бы кто Захару, вздумай он рассказать об этом?
Парень так глубоко задумался, что вздрогнул, услышав недовольный окрик:
— И долго мне еще ждать, пока ты соизволишь стать человеком?
Опомнившись, Захар поспешил разжать ладони. А вернув себе более привычный вид, в первую очередь принялся натягивать изрядно пострадавшие от когтей штаны.
— Можешь не торопиться, — улыбнусь Морена, прикрытая только водопадом собственных волос. — Пока я не хлопну в ладони, мы все равно, что в пустыне.
— Так удобнее... — пробормотал парень, завязывая шнурок на поясе. — Привычнее.
— Понимаю, — согласилась богиня. — Ну, тогда и я оденусь. Сообразно моменту…
Она щелкнула пальцами и оказалась облаченной в рубашку из самого тонкого полотна, расшитого золотыми и серебряными нитями, подол которой заканчивался на уровне бедер. Еще и чуть подернулся вверх, поскольку рубашка была туго перехвачена в поясе ремешком из, разукрашенной бисером, змеиной кожи. Волосы богини аккуратно сплелись в толстенную косу и уложились под веночек из роз. А на высокой груди Морены переливались всеми красками три шнура изумрудных, рубиновых, хризолитовых, халцедоновых и сапфировых бусин. Зато ниже... Захар едва сдержал смех. Стройные ноги богини окутывали бесформенные, сшитые, вероятно, из десятка локтей прозрачной шелковой кисеи, шаровары, тогда как ступни тонули в опорках. С загнутыми носками и хрустальными бубенчиками на них.
— Что такое? — удивилась Морена, с видимым удовлетворением осматривающая наряд. — Разве теперь молодые женщины не так одеваются? Ага, — поняла, свою оплошность, дойдя до обуви, — здесь и в самом деле что-то не того... — Богиня пробормотала шепотом несколько слов и снова щелкнула пальцами. В то же мгновение опорки сменились чудесными сафьяновыми сапожками, чудного зеленого цвета, а вместо басурманских шаровар, ее бедра прикрыла расшитая мальвами праздничная бархатная плахта.
Увидев непритворное восхищение на лице юноши, Морена довольно улыбнулась. — Ну, что ж, добро пожаловать в мою обитель, молодец... — и хлопнула в ладоши.
Захар и глазом не успел моргнуть, как у дверей, слово из-под земли, возникли два гнома. Ростом величиной с лесовика, только куда массивнее. И бороды у них имелись не зеленые, а огненно-рыжие. Гномы учтиво поклонились Морене и широко распахнули створки дверей.
Вокруг богини сразу же зароились оживленные летавицы. Эфирные красавицы, наряженные в полупрозрачные одежды всех расцветок, а то и вовсе обнаженные, но в неизменных красных сапожках, со смехом и веселым щебетом окружили ее, как дети любящую мать. Двое из них, в лентах золотистого цвета, учтиво подхватили Морену под руки, а остальные завертелись впереди, щедро посыпая ее путь лепестками цветов. А из дверей замка доносилась быстрая, плясовая мелодия в исполнении целого оркестра еще невидимых музыкантов.