— С самой важной причины, из-за которой ты оказался здесь...
— Конь... Меня послал князь Данила Галицкий, чтобы отыскать и привести к нему коня Перуна. — Найда замолчал, пытаясь понять какое впечатление произведут на Морену его слова.
— Продолжай.
— Ведь правда, что он находится в конюшнях твоего замка?
— Откуда людям это стало известно?
— Из легенд, сказаний... — пожал плечами Найда. — Мне воевода не объяснял. Я — ратник. Приказали искать коня — и я здесь. А дальше — не моего ума дело.
— Князь мог бы и сам озаботиться. Не большая цаца... — хмыкнула Богиня. — Или поклониться мне — для Данилы слишком унизительно? Вот, что я тебе скажу, ратник: если он такой гордый, то пусть еще походит пешком! Авось, спеси и поубавится.
— Князь — христианин. А согласно нашей вере, прости, — тебя нет... Как же прикажешь поклониться той, кого нет?
— Ну, уж если даже меня нет, — развела руками Морена. — То коня, и подавно...
Найда понял, что перебрал меру.
— Прости еще раз за необдуманные слова, но в том, что люди забыли Давних богов, вашей вины не меньше.
— Интересно? — вскинула брови Морена. — Это как?
— Монголы разоряют нашу землю, разрушают храмы... Где же ваша помощь?
— Они разрушают не наши храмы. Наши капища — сравняли с землей и осквернили вы сами. Что ж теперь удивляетесь, когда, отрекшись от нас, не получаете поддержки? Твой князь, вон, — коня просит. А что мы получим взамен?
— Любовь людей! — горячо воскликнул Найда. — Если мы победим монголов с помощью коня Перуна, то клянусь честью, все узнают об этом. И тогда не останется такого города или деревни, где бы люди не поставили твоего или Перунового идола.
— Сладкие слова, — вздохнула Морена. — И скорее всего, словами и останутся. Благодарность человеческая проходит быстро. Да и жрецы Единого не позволят людям, Раз взятую власть никто не отдаст по доброй воле. Нет, это не подходит... Конь выполнит это обещание. Но твои слова и добрые намерения я запомню. Как окончится все, мы еще вернемся к нашему разговору.
Найда глубоко вздохнул.
— Остерегайся Богиня... Благодарность человеческая и в самом деле бывает короткой, зато ненависть...
— Что?!
Морена вскочила и резко выпрямила перед собой руки, целясь напряженными пальцами в лицо парня. Оглушительно громыхнуло... Сверкнула молния. Но, в последнее мгновение богиня немножко отвернула в сторону, и Найду лишь обдало жаром. А в гриднице запахло, как после грозы...
Морена опять опустилась на сидение трона, а не успевший даже испугаться, парень только растерянно моргнул.
— Следовательно, ты утверждаешь, что Единый справедливее Богов Давних, так?
Найда решил, что лучше промолчать.
— О, святая наивность, — рассмеялась Морена, которая уже чуток успокоилась. — Как легко вам можно заморочить голову.
— А что? — таки не утерпел парень. — Разве это не вы ведете в наш край монголов?
— Не в ваш, юноша, а — через ваш... Это, во-первых. Монголы давно поглядывают на запад. Поднебесная империя слишком покорна и не дает утолить жажду хищника. А дальше — океан, который им не преодолеть. Поэтому, если не в этом десятилетии, то в следующем, — если не с внуком Чингисхана, то с правнуком, — но орда повернула бы коней вслед за солнцем.
Найда хотел было что-то возразить, но Морена властным жестом остановила его. Когда она говорила серьезно, то не принимала возражений.
— А во-вторых, как смеешь ты обвинять тех, в кого, большинство из вас, не верит? Нас — нет... Да, образно говоря, дом горит. Но не наш дом, и не мы его подожгли. Вы поклоняетесь Единому? Так пусть он вас и спасает. Сколько еще он собирается прятаться за спинами покорной паствы? Да если б он выставил против Батыя только своих служителей, то и этого уже было бы достаточно, чтобы запереть орду навеки за Воротами Народов. Но ему безразличны ваши страдания. Более того, он отбирает мужество у воинов обещанием принять в Рай тех, кто страдал... Страдал! А не сражался...
По лицу Найды Морена видела, что он не согласен с ее словами, но не давала себя остановить.
— И еще... Относительно нашего бессердечия и попытки вернуть себе власть и прежнюю силу, залив мир реками слез и крови. Скажи: а разве не упоминается в Ветхом Завете о том, как ваш добрый боженька сначала выгнал людей из Рая, только из-за того, что они осмелились украсть в его саду яблоко? Да если бы родители выгоняли из дома каждого ребенка, который дерзнул нарушить какой-то запрет, то человеческих жилищах вообще не осталось бы детей? А Содом и Гоморра? Два города, размерами не меньше Галича, были сожженные небесным огнем из-за каких-то смертных грехов? В твоем городе ведь тоже есть блудницы, пьяницы, воры, убийцы, плуты. Но что бы ты сказал, если бы из-за них должны были погибнуть все галичане? Неужели в тех городах совершенно не было чистых душ? Хотя бы детей?.. Младенцев... В конце концов, еще не рожденных. Что скажешь? Или Единому так сложно отделить одних от других, что он убил всех?