Найда разжал пальцы и отступил в сторону.
— Хорошо, — похвалила Морена. — Слушался бы меня с самого начала, давно б уже нежился со своей милкой дома, в Галиче... И помни, с этого момента я уже не шучу и не развлекаюсь. Ты влез в дела слишком серьезные, чтобы надеяться на помилование. Бери женщину и ступай в конюшню.
Найда покорился.
Морена вошла следом за ними. И никто из них не обратил внимания на то, как Пегас, мягко ступая по устланному мхом полу, подошел к Чаше и стал жадно пить.
— Видишь дверь? — показала прямо.
— Да.
— Это выход из замка. Я обещала отпустить вас? Слово сдержу. Ступайте... А дальше пусть заботится о вас тот, кто сюда направил...
Найда успел еще заметить злорадную улыбку на устах богини, но не стал терять времени на размышления. А просто взял Руженку за руку и вышел за дверь. Вышел и остолбенел... Потому что очутился на узеньком скальном выступе. И над головой у него была отвесная каменная стена, которая поднималась куда-то бесконечно вверх, а под ногами — бездна. Обернулся назад — гладкая скала и никакого входа.
— Вот и верь после этого кому-то на слово, — пробормотал безнадежно и тяжело опустился на нагретый солнцем камень. — Присядь, Руженка... В ногах правды нет... Если она вообще, хоть где-то, есть...
Сверху что-то зашелестело и несколько мелких камней, прокатившись мимо них по склону, сорвались в бездну.
Найда задрал голову — и пригрезилось ему, или увидел в действительности, но высоко над ними, на краю скалы стояла серна. Что делала она там, как забралась и зачем, оставалось только гадать. А еще — сверху, медленно кружа, спускались два орлиных пера. Найда лишь ладони подставил, как они сами послушно легли в руки. В то же мгновение серна сделала большой прыжок вперед, в бездну и... скрылась с глаз быстрее, чем парень сумел ужаснуться или провести ее падение взглядом. Словно растаяла в воздухе...
* * *
Заложив руки за спину, и позабыв о почтенном виде, резвым шагом Перун нервно похаживал светлицей и время от времени нервно пощипывал губами длинный ус.
— Все пошло прахом... — бормотал он. Останавливался, сердито поглядывал на притихшую Морену и опять продолжал вышагивать взад-вперед.
— И как ни крути, а именно ты сделала так, что взамен Ужаса смерти, на котором ездил Бог Войны, в нашей конюшне весело ржет крылатый жеребенок... Пегас! Который теперь пригоден исключительно для того, чтоб на нем катались комедианты и рифмоплеты.
— Как Книга и предупреждала, — напомнил Велес.
— Помолчал бы, — огрызнулась Морена. — Я ли не видела, как ты постоянно ему подыгрывал.
— А что? — пожал плечами Велес. — Между прочим, хороший парень, смелый, честный, готовый на самопожертвование. С такими людьми и богом быть приятно. Да и женщина красивая. Ему под стать...
— Вот, вот... С того бы и начинал. Кому что, а коту сметана!
— Тихо! — прервал назревающую перепалку Перун. — Что бы мы не думали теперь, а время вспять не течет. Придется принимать случившийся казус, как свершенный факт.
Из его интонаций исчезла растерянность, и зазвучали нотки уверенности.
— Тем более, что никакой трагедии не произошло. С годами Чаша наполнится новой квинтэссенцией горя, и эра Богов Давних опять вернется. Кто бы не помогал при этом Богу Единому! Не через век, так через два, три, — в другом тысячелетии, но наступит День, и люди опять вспомнят: и о Морене, и о Велесе, и обо мне. Кроме того, с годами, прошлое станет еще привлекательнее. И с тем, новым — грядущим поколением, нам будет гораздо легче договориться... А что для бога пара столетий? Тьфу, мгновение! Короткое, как вспышка...
Эпилог
Оксана проснулась с каким-то тревожным ощущением. Что-то было не так. Не как всегда. Забившись в угол на широкой кровати, она завистливо поглядывала на мужа, который сладко храпел, не тревожась никакими пустяками. Его мускулистое тело, разметавшись во сне, занимало более чем две трети их ложа, оставляя для жены совсем мало места. Но для крошечной женщины и того было многовато. Влюбленным взглядом окинув крепкие плечи мужа, она почувствовала, что успокаивается. Ночные страхи теперь показались бессмысленными и смешными.