— Да, очень вкусно… — ответил Захар, старательно пережевывая мясо гусыни, запеченной с яблоками и поданной с какой-то острой подливой. Поспешно проглотил, запил из кубка и продолжил. — А отец Иакинфий сказывал, будто бы боги ничего не едят. Им, значит, молитвы важнее…
Морена непринужденно рассмеялась.
— Да, это была великолепная выдумка. Единый до сих пор весьма благодарен за нее своим священникам... Олимпийцам хотя бы нектар и амброзию греки позволяли употреблять. А ты можешь себе представить тысячелетнюю жизнь без права на крошку еды и каплю вина? Это с какого перепою можно было подобный бред сочинить? Не удивительно, что Он, после такого издевательства, распылил племя иудеев по всему миру. Я бы и не такое с предерзкими, от ярости, сотворила. Хорошо, что вам нечто подобное не пришло в голову.
Захарий только глазами мигнул.
— Насытился? — уточнила богиня, видя, что парень больше не прикасается ни к чему.
— Да, спасибо.
— На здоровье.
Морена плеснула в ладони, музыка тут же умолкла, а слуги быстро освободили стол от посуды и остатков трапезы. Еще мгновение и зал опустел.
— Сейчас мне надо немного подумать, — промолвила богиня.— А ты пока поброди по замку. Посмотри: что к чему. Привыкай, одним словом. Такому невежде, как ты, долго придется здесь пробыть, пока ума наберешься. А неуком я тебя не отпущу и не надейся. Чтобы потом стыдно не было…
Морена улыбнулась, чтобы сгладить жесткость тона.
— А, чтобы не блуждал, дам тебе проводника. Он немного страховидный, но уверена: ты к нему быстро привыкнешь, — и богиня опять хлопнула в ладоши.
Хорошо, что она предупредила Захара, потому что чудище, которое ворвалось в залу, могло довести до икоты кого угодно. Было оно росту в сажень, полностью заросшее то ли волосами, то ли мхом. А на зверской морде, между этих зарослей, едва проглядывала пара красных буркал. Что до рук и ног, то даже для такого здоровилы они были чересчур громадны. Вдвое. Ладони — настоящие совки, а ступни ног и сравнить не с чем. Разве что с лопатами, которыми хлеб в печь сажают.
— Это ТотЧтоВСкалеСидит, — молвила Морена. — Но мы зовем его Громыхало. И ты так зови. Он привык…
Захар кивнул.
— Громыхало проведет тебя везде, где захочешь. А что не сумеет объяснить, я потом сама поведаю. Ну, все, ступайте… — Морена удобно улеглась на мягком, обитом белой замшей, диване, в который превратилось кресло, и перестала обращать на них внимание.
Захар послушно шагнул к ближайшей двери, и прислужники гномы поспешно распахнули ее перед ним. Громыхало сунулся следом. Но на пороге парень остановился и нерешительно кашлянул, стараясь привлечь к себе внимание Морены.
— Что у тебя еще? — поинтересовалась богиня. — Опять какой-то вопрос спину мозолит?
— Не сердись, — Захар заколебался, не ведая толком, как должен к ней обращаться. Прошлым вечером они обходились почти без слов, а сегодня он больше слушал, чем говорил. — Не сердись, госпожа.
— Госпожа? — переспросила Морена. — Что ж, пусть будет «госпожа»… Так что ты хотел спросить, человек?
— Вот уже во второй раз ты упоминаешь, что люди что-то создают. Сначала о лесовике и прочей нечисти. Теперь, с твоих слов выходит, что боги едят только то, что мы им позволим. Я не понимаю… Отец Иакинфий сказывал, что весь мир создан Богом… — тут Захар вспомнил, с кем говорит, и еще пуще растерялся. — Прости, я слишком много хочу знать. Но ты утверждаешь, что все вокруг от людей. Кому же мне верить?
— А ты сам как считаешь?
— Конечно, богиня должна быть мудрее обычного священнослужителя и лучше разбираться в этом. Да и мне самому приятнее знать: что не просто так живешь, а чего-то стоишь в этом мире. Но, как-то не слишком верится.