— Смертный? — переспросил Захар. — В Книге Бытия записано, что Пегаса оседлает обычный воин?
— В этом пророчестве нет ничего странного? В свое время на нем ездили и Аттила, и Тамерлан, и Чингисхан. Почему бы еще кому-то не попытаться оседлать Пегаса?..
— И там сказано, что мир умоется кровью?
Морена развела руками.
— Это не ко мне. Теперь за все призванный вами Единый Бог в ответе. Я людям зла не желаю, но Чаша Терпения должна переполниться.
Захар взглянул на венчающую серебряного беркута огромную тиару и вздохнул. Потому что хоть до краев оставалось не так и много, но не для горя и слез, имеющих вес гранитных брыл.
Глава 8
ВЕСНА 6727-го.
КАРПАТЫ. ЗАМОК МОРЕНЫ.
Весело полыхали в золотых канделябрах свечи из ароматного воска, отбрасывая на стены призрачные тени. Молодая, чрезвычайно красивая женщина, одетая в платье из тонкой выбеленной шерсти, сидела возле письменного стола. И хоть в кабинете было достаточно тепло, почти жарко — Морена зябко куталась в пышную накидку из беличьего меха. А предмет, который вызывал непреодолимую дрожь в теле богини, лежал перед ней на столе, под караулом тех самых пятисвечников. Огромный, окованный серебром фолиант. Книга Бытия.
Этот космический хлад, который не могли прогнать ни теплый мех, ни горячий пунш, богиня ощущала каждый раз, когда приходила пообщаться с Книгой. Словно та, в оплату за свои услуги пила из Морены живительную силу. От Книги веяло первородной Силой, значительно превышающей всю мощь Богов. И Новых, и Давних. Да и общалась она с богиней так, как взрослые, задумавшись о важных делах, отвечают на вопросы детей. Мимоходом, даже не вникая в их смысл. Имеющие право и власть, вместо ответа, поставить непоседу в угол, чтоб не мешал. И Морена каждый раз колебалась: стоит или нет ее вопрос такой платы, но — любопытство брало верх над рассудительностью. Особенно, когда шла речь о том, чего она не могла увидеть в магическом зеркале.
С зеркалом было проще. Желая избежать участи многих своих сородичей и уцелеть, оно было покорно воле Богини, и торопливо показывало все, о чем не спроси. Но — только в реальном времени. Ни прошлое, ни будущее ему не открывалось.
Морена встала из-за стола, нарочно затягивая момент разговора с Книгой, и пройдя наискосок через комнату, остановилась перед большим овальным зеркалом из отполированного золота. В его идеально гладкой поверхности не отражалось абсолютно ничего. И даже вблизи оно казалось всего лишь дырой в стене.
Богиня подошла еще ближе и приложила к чуть прохладному, но по сравнению с Книгой, обжигающе горячему, овалу левую ладонь.
— Проснись!
В то же мгновение тьма пожелтела, а потом заиграла радужным переливом всех цветов и оттенков. Так Зеркало демонстрировало любимой хозяйке, свою радость от предстоящего общения.
Морена немного подумала и спросила:
— Покажи мне моего давешнего ученика Захара.
Неизвестно почему, но ей вдруг захотелось увидеть того юношу, который сорок лет тому умел так мило развеять скуку, непосредственностью, любознательностью, и... лаской. После того, как Беркут покинул горный замок и вернулся к людям, Морена долго колебалась: брать или нет еще кого-то в науку. Но, так и не случился больше никто достойный ее внимания и времени. Да и Единый за последних полвека настолько прочно сумел завоевать души и разум людей, что даже ее — Богиню Судьбы додумались перевести в разряд ведьм и колдуний. Сравнив с прочей нежитью и нечистью… Морена обиделась, и о новом ученике больше даже не вспоминала.