— Мне тоже, — со смехом поддержал наставника Батый. — Поэтому и спрашиваю у тебя... Расскажи нам, Зорька, о чем говорят духи в ночной тишине? Будет ли наш поход удачным или придется ждать лучших времен?
— Но, Повелитель моего сердца, толкования снов, — это так сложно.
И Лахе опять наклонилась к уху госпожи, делая вид, будто поправляет что-то в ее прическе.
— Госпожа, попробуйте передать хану смысл той сказки, которую недавно рассказывала вам Керинкей-Задан... О белоснежном коне Сульде! Поверьте, господин будет рад услышать ее из ваших уст.
Юлдуз хотела было отмахнуться, мол, не до сказок. Но, глянув в лицо Батыя, на котором четко рисовалось выражение нетерпеливого ожидания, поняла, что именно в это мгновение решается ее судьба. И если она не сможет дать Саин-хану того, что он жаждет получить от нее, то на этом и закончится все недолгое счастье дочери пастуха. А вскоре — и сама жизнь. Завистливые подруги найдут способ свести ее в могилу, как только убедятся, что милость мужа больше не простирает над ней свои крылья. А хан, раздосадованный слишком долгим молчанием жены, снова помрачнел и начал сердито хмуриться.
— Но если мой повелитель приказывает... — неуверенно начала Юлдуз, помня, что китаянка еще ни разу не давала плохих советов.
— Да! — требовательно произнес Батый, и Юлдуз еще раз убедилась, как близко была от смерти. — Приказываю! И хочу услышать это от тебя!
— Что ж... Да свершится твоя воля, Светоч глаз моих. Я буду рассказывать, что увидала во сне, а ты, Вечный и Умный, поищи там то, чего жаждет твоя душа...
— Мы слушаем.
Саин-хан был серьезен как никогда и, чуть прищурившись, от чего глаза его превратились в две щелки, пристально впившиеся в лицо жены, чтобы не упустить ни одного слова. А его железные пальцы с такой силой впились в ее руку, что женщина невольно присела от боли и застонала.
— Одно мгновение, повелитель, — отозвался Субудай-багатур. — Извините, что вмешиваюсь в разговор между мужем и женой, но Юлдуз-хатун верно заметила: объяснение снов — дело сложное, а потому не помешало бы позвать кого-то, кто в этом действительно понимает толк.
Джихангир сначала недовольно дернулся, но, признав разумность замечания старого учителя, спросил:
— Кого именно?
— Бекки...
Хан удивленно выгнул брови.
— Гадальщика? Этого пожирателя падали, который не может сложить вместе двух слов? А разве, он еще жив?
— Жив, мой Повелитель... Я осмелился отложить казнь этого байгуша. А кому как не гадальщику, толковать сны? К тому же, он — последний... Всех остальных мы отправили к праотцам.
— Безмозглые овцы, не стоящие и травы, которую выпасают, — пренебрежительно сплюнул хан. — Ну что ж, если судьба оказалась благосклонной к нему, и он еще жив, то пусть... Арапша!!!
Начальник тургаудов мгновенно ворвался в палатке, наполовину обнажив меч, но видя, что его хану ничего не угрожает, спрятал оружие и поклонился.
— Тащи сюда Бекки! Быстро!
Воин еще раз поклонился и выскочил на улицу.
— Начинай, Зорька, — погладил жену по щеке Батый, — мы внимательно тебя слушаем...
— А шаман?
— Его уже волокут сюда, успеет...
Увидев, что мужу не терпится, Юлдуз не отважилась медлить дальше.
— Твоя воля священна, мой повелитель. Слушай же, какой странный сон приснился мне прошлой ночью...
Юлдуз легко провела ладонью по глазам, будто стирала с них прикасание дня нынешнего и возвращалась взглядом в событии ночи, где господствуют лишь Духи и души умерших пращуров.