Морена призадумалась.
— Похоже, придется мне лично им заняться. Пока он не стал настоящей проблемой.
— Если рассчитываешь на оборотня, то сразу забудь. Очевидно, тогда не было прямой угрозы жизни, и Сила не вмешалась в их поединок. Но, если дойдет до чего-то более серьезного, — от волколака и щепотки паленой шерсти не останется...
Морена нервно закусила губу.
— Ты что — оглох в своих подземельях? Я же сказала: займусь лично!
Велес промолчал. А потом прибавил задумчиво:
— Что ж, попробуй... Но мой совет: не делай этого в Галиче. Там слишком сильно влияние Единого.
— Может не стоит рисковать… — Перун серьезно посмотрел ей в глаза. — Я бы не церемонился. Мертвый враг лучше сомнительного союзника.
— Не беспокойся, — улыбнулась Морена. — Я выманю его сюда. В моем замке сила Единого ничего не будет стоить. Вот тогда и решим, что нам — с ним делать...
Велес удивленно возвел брови.
— Ты уверена, что он захочет по своей воле сюда прийти?
— Сам же говоришь, что у смертных всегда на первом месте женщина. Вот ею я его и приманю.
С подобным аргументом не мог не согласиться даже Велес.
— Гм... Вполне. Западня с такой наживкой должна сработать... Но советую поторопиться. Пусть все произойдет, прежде, чем он осознает, кем может стать в действительности.
— Согласен, это и в самом деле может получиться, — признал и Перун. — И хоть Морена помешала тебе объяснить, что собой представляет эта красотка, думаю: теперь нам следует на нее взглянуть.
Он хлопнул в ладони, и чародейское зеркало послушно снялось со стены, а затем выплыло на середину гридницы.
— Покажи нам ее, — не повышая голос, приказал Перун, и темный овал в то же мгновение исчез, а перед богами появился берег реки Луквы, густые ивняки и ...
Опираясь одной, правой, рукой на ствол плакучей ивы, спиной к ним стояла молодая нагая женщина. Она наклонилась через узловатый корень и, самими кончиками пальцев, пыталась выхватить из воды что-то похожее на платок или плахту. Светлые волосы ее, как и ветки дерева, почти касались воды, к сожалению, полностью закрывая лицо. Но и без того была в ее фигуре такая естественная грация и обольстительность, что Велес поневоле прищелкнул языком.
— Годится, — согласился со столь высокой оценкой Перун. — За такой придет. Без сомнения... Вот только б не вышло из этой затеи чего похуже?
— А мы у Книги спросим, — вмешался Велес. — Вот и будет у Морены повод проигрыш отдать... Но сначала я бы еще на орду глянул...
— Без меня, — поднялся с кресла Перун. — От этих косоглазых, натертых бараньим жиром морд меня уже тошнит... Я — лучше подремлю чуток. Потом расскажете, чего подсмотрели. Устал я. Скорей бы уже все закончилось. Надоела мне эта возня… — Громовержец развернулся и, тяжело опираясь на, услужливо подставивших свои плечи, гномов, двинулся прочь.
Морена и Велес провели его озабоченными взглядами и изумленно переглянулись.
— Чудит старик...
— А, не обращай внимания, — отмахнулся Велес. — Сама знаешь, что апатия на всех нас временами накатывает. Такова плата за бессмертие... Давай, лучше на воинов Саин-хана полюбуемся. И на этот раз не на шахматной доске.
Глава 25
Сыновья просторных безграничных степей не любили замкнутого пространства. Дома, амбары, клети, частоколы, — все это ограничивало обзор и злило. Но мрачный, совершенно непонятный, чужой и зловещий лес раздражал их еще больше. Потому, что ордынцы — боялись его. Непривычные для взгляда, обомшелые, повитые плющом суровые великаны, верхушки которых закрывали солнце, вызывали в воображении мифический край, где согласно легендам обитают самые страшные и кровожадные мангусы. Беспощадные злые духи, которые питаются кровью и душами монголов. И, выбирая из двух зол меньшее, сотник передового чамбула тумена Бурунди-бегадура Мухта Юсуф приказал воинам становиться на ночевку в только что захваченном селении.