— Ну, а как же все-таки они ее..., — начал было еще парень.
— Сынку! — вздохнул домовой. — Я ж битый час тебе толкую: с кем дело имеешь! Это ж — Богиня! Бо-ги-ня! Уразумел?
— Конечно, — процедил сквозь зубы Найда и двинулся навстречу Юхиму.
Оружейник поджидал напряженный, собранный, готовый к драке, хоть на лицо при этом нацепил кривую улыбку.
— Чего тебе? — мрачно спросил Найда.
— Говорю же: поговорить надобно, — с видимым усилием выдавил из себя Юхим, и ухмылка перекосилась еще больше.
— Ну, так излагай...
Найда готов был послушать Юхима в любом случае, но показывать этого не спешил. Оружейник, даром что глуповатый на вид, как это часто случается с большими и неповоротливыми мужиками, на самом деле был умен и мог что-то заподозрить, если б самый непримиренный враг вдруг превратился почти в приятеля. Тем более теперь, когда между ними встала смерть Руженки.
Юхим немного помялся с ноги на ногу и нерешительно предложил:
— Может, в корчму зайдем?
— Фьють! — присвистнул Найда. — И с какого это рожна я должен с тобой по корчмах ходить? — парень так вошел в роль, что даже сплюнул на землю между собой и Юхимом.
Обида была тяжелой. Коваль побагровел, а кулаки сжал так, что побелели костяшки пальцев. Но пересилил себя.
— Думаешь, я не знаю, что ты с Руженкой сотворил? Это же из-за твоего колдовства, из-за волчьей шкуры, которой ты ее наградил, она в омут бросилась! — продолжал выкрикивать Найда.
— Не хочешь в корчму, — пустил мимо ушей слова Найды Юхим, — тогда, может, ко мне зайдем? Разговор важный, поверь... Я и сам тебя не слишком люблю... Кабы она к тебе по ночам не бегала, так и не пришлось бы у Велеса помощи просить. Но здесь такое дело, что надо нам с тобой хоть на часик замириться... И потолковать...
— Ты еще перед тем, как покупал Руженку, знал, что ее сердце мне принадлежит, — не поддавался на уговоры Найда. — Вот и не удивляйся, что она ко мне вернулась...
Такой наглости не стерпел бы ни один мужчина. Со стремительностью атакующей гадюки метнулся вперед его кулак и с хрустом влепился парню в лоб. Будучи слишком убежденный в своей безопасности, Найда не ожидал удара и, взмахнув руками, брякнулся на траву.
— Держи за зубами язык, — прорычал Юхим, — если не хочешь лишиться и одного, и другого... Ради Руженки я готов говорить с тобой, щенок, но насмехаться не смей! Прибью... Не посмотрю ни на богов, ни на князя. А там увидим: кто князю Даниле важнее — обычный дружинник или умелый мастер-оружейник?
Столь неожиданная вспышка ярости привела в чувство и парня. Драка сейчас была совсем ни к чему. Тем более что сам спровоцировал Юхима.
— Ладно, — промолвил дружелюбнее. — Уговорил, пойдем к тебе... Там нам никто не помешает. А если что, то и ребра спокойно друг дружке посчитаем. Но пить с тобой я не стану...
— Небольшая потеря... — проворчал, переводя дух, Юхим. — Переживу, как-нибудь.
Глава 27
Кузница Непийводы работала и без хозяйского пригляда. Суетливо звенели молотки о наковальни, размеренно бухали тяжелые молоты. Надсадно фукали кузнечные меха, и в такт с их дыханием, пыхали дымом закопченные дымоходы. Чумазые по самые глаза, блестящие от пота люди, чертями носились по двору. То нагревая на очаге железные штабы, то закаляя готовые подковы, серпы, мечи, или еще какую утварь. Это была — железная кузница. А немного в стороне, прижимаясь одним боком к дому, стояла кузница «золотая». Именно здесь ковалось Юхимово богатство.
Отец его всю жизнь не отходил от горнила. Никто на целое Подгородье лучше него не подковал бы коня. А сделанная старым кузнецом коса или топор обычно переживала своего владельца и оставалась в наследство сыну. Но все равно, никто не назвал бы Непийводченков зажиточными. По-разному бывало: часом с квасом, а порой — с водой... И только Юхим сумел вырваться из бедности. Каким-то чудом поднакопил деньжат, заплатил вступительный налог в ювелирный цех, да и стал ковать золотые и серебряные украшения. А за смастеренный собственноручно панцирь для молодого князя еще и отдельное вознаграждение получил.