— И не кинулся на тебя? — тревожился домовой. — Оборотни, когда влезают в волчью шкуру, могут сотворит то, о чем в человеческом облике и не помышляли. А он же на тебя, ох, как лют...
— Хотел...
— И что?!
— Я и сам не пойму, — пожал плечами Найда, — все так быстро произошло... Он прыгнул, я выставил перед собой руки... Что-то сверкнуло — и нас разбросало в разные стороны...
— Ого! — щелкнул языком от восторга Митрий. — Все ж мой нюх меня не подвел. Сколько знаю тебя, сколько нянчу. А запах не тот, не тот. И не чужой, но и не вполне человеческий...
— Вот и он так сказал, — приуныл Найда. — Что же я такое, Митрий? Может, тоже — оборотень?
— А вот сейчас и выясним. Давно с твоим отцом поговорить собирался, да все не с руки было. Ну, а теперь, уже в сам раз... Пошли к старику. Пусть поведает, как тебя нашел. Что-то мне в той истории не вяжется. Я ж и сам не ведал ничего толком. Разбудил лишь… А Опанас сразу к псарне ринулся, волкодавов спускать, — и домовой решительно поднялся. Глаза его были как раз на уровне Найды, и парень увидел у них такое искреннее детское любопытство, что не смог удержаться от улыбки.
— Тут неизвестно что деется, — обиженно забурчал Митрий, — может, судьба всего мира решается, а ему хихоньки... Не буду тебе помогать, коль такой умный. Сам все делай... — и крутнулся убегать. Но Найда ловко поймал малого за край свитки.
— Погоди, Митрий, что ты выдумываешь? Уже и улыбнуться при тебе нельзя? Не бесись... Я к тому веду, что оно совсем по-детски получается: «Папа, папа, а расскажите-ка, откуда вы с мамкой меня взяли?»
— Хе-хе, — хмыкнул Митрий и тоже улыбнулся. — Оно, может, и смешно кому показалось бы, если б ты — не был найденышем, — и решительно юркнул в дом. — Так что о аистах и капусте разговора не будет. Верь мне…
Опанас полулежал, полусидел на лежанке, которую Найда пододвинул к маленькому окошку. Сильный, как тур, Опанас прошлой зимой неожиданно упал во дворе, и больше уже не поднимался на ноги. Не помогло ни барсучье сало, ни битье крапивой, ни пчелиный яд, ни заговоры знахарские. Полный сил человек угасал на глазах. Бредил, сох, а вся та часть тела, что ниже пояса, стало как и не его, — хоть отрежь... Увидев Найду, он радостно улыбнулся. А парень смахнул с ресницы непрошеную слезу и присел на край лежанки, в ногах у отца. Только Митрий бесцеремонно вылез почти на подушку. Он всегда вел себя так с больным, и Опанас не обижался. В конце концов, что ж: все мы лишь гости в этом мире, так зачем своими горестями портить настроение остальным членам семьи. К тому же Митрий ухаживал за ним лучше кого-либо иного, потому что имел располагал временем и почти не спал ночами...
— Вот что, Опанас, — приступил домовой сразу к делу. — Давай-ка вспомним, как все началось в истории твоего сына...
Больной непонимающее посмотрел сначала на домового, а после перевел взгляд на сына.
— Когда Найда нашелся, — нетерпеливо объяснил Митрий, — я разбудил тебя, но о волках ничего не говорил. Откуда ты узнал, что псов нужно выпустить?
— Ангел, — тихо ответил Опанас. — Мне ангел это посоветовал...
— Точно ангел? — переспросил Митрий. — Или, может, кто-то из более высоких? Херувим, серафим, престол? Хотя, какая разница... Да и не различаете вы их... Следовательно, ангел... А теперь, как волколак ринулся, молния блеснула... И Морена опасается... Ну, Найда, тепер и спорить не приходится — либо в тебе скрыта мощь Единого, или ты под его самым пристальным вниманием. И как же я, старый дурень, сразу не раскумекал? Хотя, чему здесь удивляться? Я уже столько лет живу среди людей, а у вас на каждом шагу следы присутствия Единого. И иконы, и дома святой водой окроплены... Долго ли нюх потерять? Ой, что будет!.. И ничего больше интересного он тебе не сказал? Ангел…