— Вот что, хлопче... Приходилось мне как-то бывать в Тухольщине. Подати для князя собирал… Так вот... тамошней общиной один мудрый старец руководит. Разговаривал я с ним... Захарием Беркутом зовется. Думаю, для него в горах тайн нет. Если будешь рядом, навести, — поговори с ним. Если жив еще… Совет этот, конечно, малого стоит, но больше ничего не придумаю. Ну, бывай... И — удачи…
Найда поклонился в пояс, как отцу, и вышел.
Глава 33
Как не торопился Найда, а отправиться в дорогу сразу не удалось. Как душа, ни кипела, не тянулась к Руженке, здравый смысл подсказывал, что нужно выждать. Пусть все идет своим чередом. Поручено Юхиму завлечь его в замок, вот — пусть и старается. Зачем врагу знать, что он и сам туда с нетерпением рвется? Лучше, чтобы все видели в нем глупого ягненка, готового подставить горло под жертовный нож. Тем легче потом зубы оскалить будет.
С самого утра Юхим Непийвода носился городом, как ошпаренный...
Первым делом — поспешил к сотнику.
Предупрежденный воеводой, Трофим немножко помялся для виду, но как только купец посулил добрый гостинец, сразу подобрел и согласился отпустить одного дружинника для охраны товара, а за отдельный приварок, еще и разрешил Юхиму самому выбрать в дружине того, с кем купцу приятнее путь коротать. И сделал вид, что не удивился, услышав, что тот хотел бы взять в попутчики и охранники Найду.
«Забыв» на столе у сотника кошель с несколькими золотыми и десятком серебряных монет, Юхим поторопился к Куницам. Прихватил по пути жбан хорошего меда, и еще с улицы так искренне стал произносить здравницы Опанасу (тот сидел на завалинке) и поздравлять Христину с выздоровлением мужа, что в стариков и капли сомнения не зародилось. На что уж материнское сердце бывает вещим, но и оно в этот раз промолчало. Да и чего там лукавить, пять серебряных и обещанный, после удачного возвращения, целый дукат, никоим образом не были лишними в подупавшем, за время болезни Опанаса, хозяйстве.
Потом начались сборы в дорогу…
Нужно было купить у цыгана пару добрых коней под седло. И так, чтобы не желать после, переплатив, или выторговав — но таких одров, которые упадут после первого десятка миль. А к верховым — еще и пару вьючных кляч... Заготовить припасы. Дать наказ домашним и рабочим на время отсутствия. Да, много еще чего иного, на что в обычный день и внимания не обратишь, а вместе — затратил весь день...
Зато на следующее утро выехали, как и хотели, почти с рассветом.
Солнце еще и в Днестр не окунулось, как они наметом вынеслись за земляные валы Подгородья и выехали на большак.
Поскольку не знали толком, о чем разговаривать, гнали сначала таким галопом, будто везли спешную весть, и только когда у лошадей стало жалобно поекивать в середке, сжалились над животиной и перешли на шаг.
Дорога змеилась лесом и, если вспомнить, кем был спутник Найды, на душе становилось жутковато. Тем более, молчанка тянулась так долго, что уже вошла в привычку. Можно было, попробовать о чем-то поговорить. Но что бы не приказывала Морена или какие бы не лелеял надежды Найда, Руженка стояла между путниками стеной. Хоть живая, хоть… не совсем.
Юхим никак не мог успокоиться, что уплатил за красавицу деньги родне, кормил, поил, одевал, а развлекался с ней — вор! И чем такой тать лучше разбойника или конокрада? Неужто конь дороже жены? Почему тогда конокрадов без разговоров забивают киями или подвешивают на ближайшей ветке, а соблазнителей чужих жен и вовсе не осуждают? Справедливо это? О, Юхим сумел бы призвать к ответу обидчика, если бы не приказ Морены... И раздосадованному ревнивцу оставалось утешаться, что Богиня со временем поквитается с подкидышем и за Юхимову кривду... А может, она отдаст парня в его руки, и тогда он натешится страданиями вора, прежде чем перегрызет ненавистное горло...