Все сидевшие в пещере жались друг к другу у костра, пытаясь согреться, так как большинство вымокли до нитки перебираясь через Хорот вплавь, используя подручные плавсредства, как и сам Конан. Он попытался их пересчитать, получалось около сотни. Киммериец сокрушенно вздохнул, подумав, что придется начинать все сначала. Он выставил у пещеры часовых и они всю ночь приводили в нее тех, кто здесь случайно оказался. К полуночи их набралось еще человек сто и, укрывшись плащом, киммериец погрузился в сон, так как завтра предстоял тяжелый день.
Проснулся он, когда совсем рассвело. Дождь перестал. В пещере слышалось бряцание оружия, шум приглушенных голосов. Киммериец поднялся на ноги, протирая глаза ото сна, и наткнулся на насмешливый взгляд Просперо.
— Вставай, Командор! — приветствовал его пуантенец. — Нас ждут великие дела!
— Просперо! — радостно сжал его в объятиях Конан. Он вывел приятеля из пещеры, чтобы их разговора никто не слышал, так как на хорошие новости не рассчитывал.
— Хвала Крому, ты жив! — сказал он. — Но, где ты был и что с Троцеро?
— Я с частью своих людей укрылся в лесу. Ночью во время ливня мы перешли на эту сторону реки и сейчас со мной около двух тысяч всадников с конями. Троцеро ускакал со своими рыцарями в Террону. Думаю, и нам надо присоединиться к нему.
— Нет, меня волнует судьба барона Гродера, надо дождаться его, без мечников мы долго не продержимся, как и без лучников. Просто надо из этой пещеры выбираться и, наверно, опять уходить за Алиману. Будем начинать все сначала!
Они стояли на фоне багрового диска восходящего светила. Занимался новый день — день новых ратных трудов, тревог и надежд.
Часть третья
Глава первая. Львиный рык
Графу Троцеро, действительно удалось переправиться с большей частью своей конницы через Хорот и к утру следующего дня он уже был в Терроне. Освободившись с помощью ординарца от стальных лат, граф переоделся в свою обычную одежду и, хотя не спал всю ночь, отдыхать не лег, а заперся в своем кабинете, приказав никого к нему не пускать. Он сидел за столом, опершись на него локтем и, подперев ладонью подбородок, погруженный в глубокие размышления. Пожалуй, впервые он задумался о том, что, позволив амбициям возобладать над разумом, совершил большую ошибку. Ему казалось, что корона Нумедидеса сама падает ему в руки, стоит лишь ее подхватить, но действительность оказалась иной. Безумен Нумедидес или нет, но власть из своих рук он упускать явно был не намерен. Троцеро понимал, что любая власть только тогда чего нибудь стоит, когда может себя защищать, и на месте Нумедидеса поступил бы точно также. В том, что Повстанческая армия потерпела поражения от королевских войск граф никого не винил, понимая, что сила солому ломит. Ведь для многих повстанцев это сражение было первым в их жизни и они, испугавшись внезапного появления многотысячной конницы Ульрика, стали разбегаться, вовлекая в бегство и остальных. Паника заразительна, думал граф, если бы повстанческое войско состояло из профессиональных воинов, исход этого сражения мог быть совсем другим.
Но что теперь делать? Этот вопрос встал перед ним во всем его сакральном значении и от ответа на него зависела не только его жизнь, но и будущее Пуантена, а, может, и всей Аквилонии. Еще было не поздно повиниться перед Нумедидесом, сложить свой меч к его ногам и покорно ждать решение короля. Но, что это могло быть за решение? Даже, если Нумедидес и сделает вид, что простил его, так ведь он потребует за это полного подчинения, в том числе, выдачи Конана или объединения с королевскими войсками. А что дальше? Разве можно верить слову Нумедидеса? С огромной долей вероятности он рано или поздно окажется в Железной башне…
Граф поднялся на ноги и прошелся по кабинету. Второй вариант — продолжить борьбу, но он не знал, где сейчас Конан, Гродер и Просперо, и сколько повстанцев вообще сумело уцелеть и не попасть в плен. Возможно, вся Повстанческая армия разбежалась, кто куда и перестала существовать…
Так и не придя ни к какому решению, граф позвонил в серебряный колокольчик и приказал пригласить к нему Публия.
Встревоженный экс-казначей, знал уже о постигшей повстанцев неудаче и тоже был в растерянности от осознания бессилия каким то образом повлиять на сложившуюся ситуацию.
— Думаю, — сказал толстяк, — сейчас не стоит предпринимать каких-либо активных действий. Король, хоть и безумен, но он не двинет свои легионы на штурм Терроны, пока не разберется, где Конан и повстанцы. Тем временем и сам Конан выйдет с нами на связь. А что делать дальше, будет видно.