— Очень хорошо! — сказал принц, обрадованный результатами вылазки. — Оставшись без коней, Сумукан вынужден будет отказаться от попытки блокады Хроша. А штурмы в лоб ничего не дадут, мы их отразим, в этом деле у нас уже есть опыт.
Сумукан отправил донесение в Хоршемиш о ночном нападении на лагерь и угоне лошадей, но опасаясь гнева Страбонуса, на следующий день бросил всех солдат на штурм Хроша. Они, прикрываясь щитами, тащили штурмовые лестницы, несли веревки с крюками, заполнив все предполье. Сам Сумукан на буланом коне гарцевал позади на расстоянии четырех сотен шагов от стен крепости, куда не доставали стрелы лучников. Стрел баллист он не опасался, так как у защитников города они давно закончились.
— Вот командир Несокрушимого легиона генерал Сумукан, — произнес принц, указав на гарцующего всадника. — Эх, стрелы до него не долетают, а то бы…
Конан слышавший слова принца, приложил ладонь козырьком ко лбу, желая рассмотреть генерала получше.
— А ну дай мне свой лук, — вдруг сказал он одному из туранских лучников. Тот, скептически пожал плечами, передавая свой лук киммерийцу.
— Ты что задумал? — спросил принц, поняв намерение киммерийца. — Генерала тебе отсюда не достать!
Не отвечая, Конан наложил стрелу на тетиву, прицелился и до отказа натянул лук, так что его плечи почти сошлись вместе. Тетива звонко щелкнула, стрела унеслась вперед. Киммериец внимательно наблюдал за ее полетом и с удовлетворением возвратил лук туранцу, который от восхищения прищелкнул языком. Стрела вошла генералу точно в шею между защелками шлема. Он схватился руками за горло, выронив поводья, и упал на землю, хотя одна нога осталась в стременах. К нему бросились оруженосцы и отнесли генерала в лагерь.
Принц и стоявшие рядом капитаны разразились одобрительными возгласами.
— Ты где так научился стрелять? — спросил принц.
— Когда я служил в армии Йилдиза, — ответил киммериец, — моим десятским был гирканец Мэргэн. Он стрелял из лука, как бог. Мэргэн был требовательным, придирчивым скорым на подзатыльники, поэтому сумел вколотить в меня искусство стрельбы, за что сейчас я ему благодарен.
— Убил ты Самукана или только ранил, сейчас не важно, — рассудил принц, — главное, что Несокрушимый легион лишился командира. Учитывая их потери в живой силы и отсутствие лошадей, не думаю, что они станут долго продолжать осаду.
Между тем, шедшие на штурм солдаты, узнав, что генерал убит, стали поворачивать назад. Волна нападавших откатилась и все они устремились к лагерю, где поднялась суета.
— Интересно, что они предпримут? — задал вопрос Адад самому себе, спускаясь со стены. — Этот киммериец просто клад, когда стану королем, назначу его командующим всеми вооруженными силами Кофа.
Однако, не суждено было принцу стать королем, а Конану командовать войсками государства Коф, судьба в лице Тсотха Ланти, находившегося до этого в тени событий, внесла коррективы в планы Адада.
Король Страбонус, узнав о потерях, понесенных Несокрушимым легионом и тяжелом ранении его командира, приказал снять осаду Хроша и вернул войска в Хоршемиш.
— Слишком дорого мне обходится эта война, — сказал он Тсотха Ланти, почтительно склонившемуся у трона, на котором восседал король. — Надо прекращать это никому не нужное противостояние. Адад оказался неплохим военачальником и, пожалуй, достоин управлять одной из провинцией Кофа. Пусть набирается опыта государственного управления, ведь рано или поздно, ему придется занять этот трон.
Он хлопнул ладонью по подлокотнику трона и добавил:
— Да, решено, завтра же отправлю к Ададу канцлера для переговоров. Принц его уважает и я думаю, послушает Ниниба, который когда-то был его воспитателем.
Щуплый и невысокий Тсотха Ланти, одетый в шелковую белую мантию ничем не выразил своего отношения к принятому королем решению. На его худом, обтянутом смуглой сухой кожей, лице аскета не проступило никаких эмоций, лишь в черных глазах, словно отразился багряный отблеск. Он низко поклонился и вышел из тронного зала. Но направился колдун не к себе в Багряную Цитадель, а в крыло дворца, отведенное принцу Амальрику, младшему сыну Страбонуса, который не так давно вступил в возраст, когда юноша становится мужчиной. Тсотха Ланти, читавший в душах людей, словно в открытой книге, знал, что с момента мятежа принца Адада, его старшего брата, Амальрик уже видел себя единственным претендентом на отцовский трон и окружил себя целой толпой приближенных. Он завел пышный двор, мало чем уступающий королевскому и, хотя прижимистый Страбонус с осуждением относился к такому расточительству, часто устраивал пышные приемы и балы.