— Сейчас, — продолжал киммериец, когда шум немного утих, — у нас есть лошади, отбитые у Несокрушимого легиона, и мы все можем стать конным войском, для которого расстояния не будут иметь большого значения. Хрош грабить не нужно, мы просто наложим на город контрибуцию, горожане сами выплатят нам долг умершего принца.
Наемники поддержали его слова дружным ревом.
— Но этого мало, — голос Конана гремел так, что его было слышно всем собравшимся на площади. — Мы создадим Братство Вольных Клинков и пройдем огнем и мечом по пограничным городам Кофа и Заморы. Ни один из них не сможет сопротивляться пяти тысячам отважных воинов. Все богатства мы добудем себе своими мечами! Хватит служить кому-то, послужим самим себе! Мы вольные люди, а не собаки, которых прогоняют, когда в них проходит нужда. Мы покажем всем, на что способны Вольные Клинки!
Толпа наемников ревела, поддерживая киммерийца. Послышались выкрики, чтобы Конан стал их предводителем, но киммериец заявил, что это прерогатива Совета капитанов, а пока всем лучше разойтись, предоставив Совету возможность начать безотлагательно решать все организационные вопросы.
Совет капитанов, собравшийся сразу после того, как наемники покинули площадь, единогласно избрал предводителем Вольных Клинков Конана, а его заместителем туранца Октая. Совет постановил также, что временно верховная власть в Хроше принадлежит ему и все местные чиновники обязаны выполнять решения Совета. Первым из них было требование о выплате контрибуции в счет долга перед наемниками за невыплаченное им жалованье принцем Ададом, а вторым набор недостающего количества лошадей. Также жители Хроша обязаны были продолжать снабжать Братство Вольных Клинков провизией и фуражом.
— А теперь, — обратился Конан к капитану Хассеку, — что ты там говорил о богатствах славного купеческого города Шишпира?
Несколько дней спустя, вечером, когда солнце уже скрылось за горизонтом, у особняка Пелиаса в Хоршемише остановилась роскошная карета, запряженная четверкой лошадей.
— Что случилось? — высунув голову в окошко спросила красивая чернокудрая дама, ехавшая в ней.
Форейтор проворно спрыгнул с облучка и заглянул под днище кареты.
— Госпожа! — громко воскликнул он. — Треснула задняя ось, вам лучше выйти, а то если она обломается до конца, можете получить ушибы.
Красивая дама, в которой придворные принца Амальрика, узнали бы Аталию, недовольно сморщила носик, но вынуждена была спуститься на землю.
— И что теперь делать? — спросила она, подобрав юбки, чтобы не запачкать их в пыли.
Форейтор виновато развел руками.
— Сам я ее починить не смогу, такой ремонт возможен только в мастерской.
— Мне холодно, — зябко повела обнаженными плечами Аталия, — постучи в ворота этого особняка, объясни, что произошло, возможно нам смогут помочь. По крайней мере, я согреюсь, а ты тем временем займешься каретой.
Форейтор постучал колотушкой на воротах особняка и через несколько минут, послышался грубый голос:
— Чего надо?
Форейтор объяснил, что произошло и добавил, что знатная дама замерзла и просит зайти погреться, пока он будет думать как устранить неисправность.
— Пойду доложу мастеру Пелиасу, — сказал голос, — ждите.
Через несколько минут ворота распахнулись, слуга предложил форейтору загнать карету во двор, а Аталию попросил пройти в дом.
— Мастер вас ждет! — любезным тоном сказал он.
Пока карета въезжала в просторный двор, а слуга закрывал ворота, Аталия подошла к резной двери особняка, которая распахнулась перед ней и на пороге появился сам хозяин дома, одетый в домашний наряд.
— Прошу простить за мой внешний вид, — произнес он приятным баритоном, — но я никак не ожидал, что мою скромную обитель удостоит своим посещением столь обворожительная незнакомка!
Он склонил голову и поцеловал ее руку, приглашая войти в дом. В холле жарко пылал камин и Аталия, зябко передернув плечиками, подошла к нему, протянув руки над пламенем.
— Простите! — произнесла она низким воркующим голосом. — Я очень озябла и не отказалась бы от глотка вина, чтобы согреться.
Через несколько минут они с Пелиасом уже сидели за богато инкрустированным столиком, на котором появилась пузатая бутылка старого пуантенского и две серебряные чаши. Пелиас наполнил их вином и Аталия сделала несколько глотков, чувствуя, как согревающее тепло пробежало по ее телу. Пелиас лихо опрокинул свою чашу и за приятной беседой, вскоре на столе появилась вторая бутылка. Аталия откровенно демонстрировала магу всю свою обольстительную чувственность, возбуждая в нем самые откровенные фантазии. За второй бутылкой появилась третья, и, наконец, осушив очередную чашу, полную вина, Пелиас внезапно упал головой на стол. Еще через несколько минут в зал ворвались одетые в черное люди Тсотха Ланти, скрутили Пелиаса кожаными ремнями, засунули ему в рот кляп и увезли с собой в Багряную Цитадель.