Кошевой захохотал и осушил свой кубок.
— А что он сейчас может сделать? — пожал плечами киммериец. — Крепость не даст войти кораблям в устье Запорожки или высадить десант. С ее стен мы всех солдат перебьем как мух. Придется ему смирить свою гордость.
Йилдиз, о котором вели разговор кошевой и гетман, действительно, не собирался прощать казакам их небывалую дерзость. Но он был мудрый правитель, поэтому внешне оставался спокойным и по непроницаемому лицу владыки Турана никто не мог бы догадаться о той буре чувств, которая бушевала в его душе. Униженное самолюбие требовало немедленного возмездия дерзким наглецам, посмевшим бросить вызов ему, одного имени которого страшились государи сопредельных держав. Воспоминания о пережитом позоре, когда на его глазах кучка жалких бродяг, отребья человечества, грабила столицу Турана, а он оставался сторонним наблюдателем, будили ярость в его сердце. Заслуженная расплата должна была настигнуть негодяев и, как можно скорее.
Едва последний корабль казацкой флотилии растаял в тумане моря, Йилдиз приказал разыскать командира вошедшего в Аграпур легиона и доставить к нему.
Генерал Артабан по мнению многих считался наиболее знаменитым полководцем Турана. Его легион, получивший почетное название Железный, отличился во время вооруженного конфликта с Бритунией, воевал в Заморе, Кофе и даже совершил памятный набег на Шем, о котором до сих пор с содроганием вспоминало местное население. Талантливый военачальник, Артабан пять лет назад нанес серьезное поражение пиратам Вилайета, разгромив их базу на Ксапуре и заставив скрываться в северо-восточной части моря.
Красавец — брюнет, виски которого уже слегка посеребрила едва заметная седина, он относился к разряду тех любителей азартных игр, которые не умеют вовремя остановиться и проигрывают даже исподнее белье, а поэтому медленно, но неуклонно погрязал в долгах. Полгода назад, корабль Артабана во время одиночного патрулирования в море наткнулся на купеческое судно из Хурусана, мирно следовавшее своим курсом в Султанапур. Убедившись во время досмотра в том, что на торговом корабле много ценных товаров, Артабан, решив поправить свои финансовые дела, приказал захватить их, а корабль вместе с командой пустить ко дну. Взяв клятву со своих моряков в том, что они будут хранить происшедшее в тайне, Артабан перевез награбленные товары к себе на базу. Но как нередко случается кто-то из экипажа проговорился об этом в портовой таверне по пьяному делу и слух о нападении на законопослушный купеческий корабль дошел до шпионов начальника тайной канцелярии. По этому поводу была скрытно проведена тщательная проверка, факты подтвердились и изобличающие генерала документы легли на стол Йилдизу. Ознакомившись с ними, владыка Турана уже был готов отправить их в судебные органы для примерного наказания Артабана, но не успел этого сделать до набега казаков на Аграпур. Сейчас же он решил поставить генерала перед выбором — либо сложить голову на плахе, либо отомстить казакам за набег на столицу.
Артабан узнав, что его требует к себе Йилдиз, ничуть не обеспокоился, полагая, что император хочет поблагодарить его за своевременное прибытие непобедимого Железного легиона в Аграпур, но первые же слова властителя Турана заставили его побледнеть, а сердце наполнили ужасом.
Йилдиз принял его, сидя на троне в зале для аудиенций, одетый в роскошный парчовый халат с шелковым тюрбаном на голове. Крупный алмаз скреплял два страусиных пера украшавших тюрбан спереди. Приблизившись к трону, генерал, как было положено по этикету, упал перед троном на колени и поднялся лишь по знаку своего повелителя. Ему и прежде не раз доводилось получать у Йилдиза аудиенцию и он знал, что лицо императора обычно хранило непроницаемое выражение. Но в этот раз он почувствовал что-то неладное, прочитав в глазах императора неприкрытое осуждение. Пока он лихорадочно размышлял о том, что это могло бы значить, Йилдиз спросил его внешне безразличный тоном:
— Так что у тебя произошло с тем купеческим кораблем?
Лицо Артабана цвета меди, стало медленно сереть. Пока он лихорадочно соображал, как ответить, Йилдиз продолжил невыразительным голосом:
— Отсечение головы — это наименьшее наказание, которого ты заслуживаешь.
Генерал молчал, опустив голову.
Выдержав паузу, Йилдиз будничным тоном произнес:
— Есть возможность избежать этой участи и вечного позора, если ты выполнишь одно наше поручение.
Генерал бухнулся на колени, горячо воскликнув: