Конан, которого стремительно атаковал Артабан, занял оборонительную позицию, одновременно лихорадочно размышляя о том, выдержат ли казаки одновременную атаку призванных Кармэлой скелетов и туранских воинов. Сам он скелетов не испугался, ему доводилось попадать и в худшие переделки с юных лет. Но казаки, отважные и храбрые в сражениях с обычными людьми, вряд ли встречались в бою с мертвецами и в любой момент могли обратиться в бегство..
Скелетов было больше сотни и они уже спешили сразиться с казаками, но в это время Терентий сделал шаг вперед. Воздев руки к небу, он что-то повелительно выкрикнул и в то же мгновение земля содрогнулась от удара какого-то тяжелого тела. Кошмарное шестилапое чудовище с головой льва и туловищем слона свалилось откуда-то с неба, преградив дорогу ожившим мертвецам. У монстра был хвост длиной в пятнадцать локтей, заканчивавшийся когтем, как у скорпиона. Махнув хвостом, невиданный зверь смел сразу десяток скелетов, а затем прыгнул прямо в их середину. Удары чудовищных лап, хвоста и пасти превращали скелетов в груды костей. Ожившие мертвецы, не чувствуя страха, устремились к нему и страшный зверь уничтожал их сразу десятками.
Успокоившись за казаков, которые явно воспрянули духом, когда увидели, как призванный Терентием монстр с успехом сражается со скелетами, Конан сосредоточился на поединке с Артабаном. Генерал превосходно владел саблей и киммерийцу пришлось не столько нападать самому, сколько обороняться от стремительных ударов его остро отточенного клинка. Генерал был силен в искусстве фехтования и его легкая сабля мелькала перед противником, мгновениями становясь практически неразличимой. Выставив перед собой меч, Конан внимательно следил за мерцающим кругом, в который временами превращалась сабля Артабана, понимая, что малейшая его неосторожность может стоить ему жизни. Самое плохое было в том, что Артабан не давал ему возможности занести меч для удара, генерал орудовал одной кистью, рука же его оставалась почти неподвижной. Одновременно он быстро перемещался из стороны в сторону, словно маятник и Конану оставалось только поворачиваться вслед за ним, выставив меч впереди себя. Ни Артабану, ни киммерийцу на помощь прийти никто не мог. Между Кармэлой и Терентием шел напряженный поединок разумов, они мысленно управляли вызванными ими потусторонними силами и не имели возможности отвлечься ни на что иное. Казаки и туранцы рубились друг с другом на равных и еще неизвестно было на чью сторону склонится удача. Впрочем, Конан и не привык рассчитывать на чью-то помощь, полагаясь на свою силу и прирожденную ловкость, но сейчас они ему мало помогали.
Поняв, что надо менять тактику, киммериец внезапно отпрыгнул назад. Артабан машинально сделал несколько шагов вперед. Сабля в его руке прекратила двигаться, чем и воспользовался Конан, сильно оттолкнувшись от земли и прыгнув вперед, выставив перед собой меч. Сабля Артабана задела его стальную кирасу, не причинив вреда, но острие меча попало генералу в верхнюю часть бедра, не защищенного кольчугой. Удар был сильным и, вероятно, перерубил генералу кость и артерию, так как он, постояв несколько мгновений, выронил саблю и грузно свалился на землю. Почва вокруг него потемнела от крови. Конан отступил назад и, держа меч в руке, несколько секунд не двигался, не зная насколько серьезная рана Артабана. Но тот вдруг попытался подняться и не сумев этого сделать, упал на спину. Он забился в конвульсиях и затих. Кармэла, бросившая взгляд в сторону Артабана вдруг издала вскрик, поняв, что тот мертв. Она перестала контролировать скелетов и те из них, кого еще не сразил призванный Терентием монстр, куда-то пропали. С ними вместе пропал и чудовищный зверь, который больше оказался не нужным.