Конан внимательно посмотрел на Чабелу.
— Клянусь Кромом! — сказал он наконец. — Неужели Чабела! Дочь Федруго?
— Верно, — ответила она, — а вы капитан Конан.
Она назвала его имя еще раньше, как только он выскочил к ним, удирая от идола, и это признание служило доказательством ее личности. Капитан корсаров и принцесса не были близки при дворе Зингары. Однако Конан достаточно часто видел ее на праздниках, парадах и других церемониях.
Поскольку большая часть добычи корсаров шла короне, Федруго вынужден был при случае показать свое благоволение капитану корсаров. Длинные ноги, широкие плечи и мрачные, бесстрастные черты гиганта киммерийца запечатлелись в памяти Чабелы, и Конан достаточно быстро узнал ее, несмотря на рваную одежду, растрепанные волосы и отсутствие косметики на прекрасном лице.
— Во имя всех богов, что вы здесь делаете, принцесса? — спросил он.
— Принцесса! — вскричал изумленный Сигурд. Его открытое лицо покраснело больше обычного: он уставился на полуобнаженную девушку, с которой он обращался так просто и обходился с такой фамильярностью. — Во имя бороды Имира и сверкающих глаз Балава, Ваше Высочество должны простить мой язык. Высокородная дама, а я называл ее «милая девушка»… — Он опустился на одно колено, обескуражено глядя на Конана, не сдерживающего улыбки.
— Встаньте, Мастер Сигурд, — сказала Чабела, — и забудьте об этом. Королевский этикет теперь столь же уместен, сколь и лошадь на крыше дома. Вы знаете капитана Конана, моего другого спасителя?
— Конан… Конан… — бормотал Сигурд. — Киммериец?
— Он самый, — признался Конан. — Вы слышали обо мне?
— Слышал некоторые истории на Тор… — Сигурд осекся.
— На Тортена, вы хотели сказать, — сказал Конан. — Я так и подумал, что вы похожи на Баракса. Я тоже состоял в братстве, пока там не стало слишком жарко. И вот теперь я капитан «Вестрела», корсар Зингарского двора. Подходяще?
— Подходяще, клянусь хвостом Лира и молотом Тора, — сказал Сигурд, сжимая протянутую руку. — Но мы должны принять меры, чтобы наши парни не передрались. Мои в основном зингарцы, и только мигни вцепятся в глотку любого иностранца. Я думаю нам надо постараться, чтобы старая вражда не вспыхнула снова.
— Верно, — сказал Конан. — Как ты и твои люди попали сюда?
— Мы наскочили на риф на юге острова и потерпели крушение. Мы высадились на береги вытащили большую часть имущества и приборов, но наш капитан заболел и умер. Я был его помощником, и вот уже месяц командую людьми, мы пытаемся построить плот достаточно надежный, чтобы доплыть до материка.
— Ты знаешь что-нибудь о черном храме?
— Да, конечно, мы с моими парнями однажды попали туда, но там всюду таилась беда, и мы больше там не появлялись. — Сигурд задумчиво посмотрел на запад, где алый солнечный шар только что коснулся синей линии горизонта. — Зажарь меня на медленном огне, парень, но все эти мрачные джунгли и бегающие чудовища разбудили во мне жажду. Пойдем в мой лагерь и посмотрим, не найдется ли капля вина выпить за ваше здоровье. Вина, правда, в самом деле мало, но я думаю, мы его заслужили.
9. КОРОНА КОБРЫ
Зароно рвал и метал, когда, вернувшись на корабль, узнал об исчезновении Чабелы. Матросы, стоявшие на вахте у каюты Чабелы и на корме, по приказу Зароно были протянуты под килем.
К вечеру следующего дня вся команда за исключением нескольких человек была снова отправлена на берег. Многие часы были проведены в поисках принцессы, которая была основной частью плана. Нашли несколько обрывков ее платья, но они лишь подтвердили, что она где-то здесь и не могли указать ее местонахождение.
Корсары также нашли остатки лагеря Сигурда, но от Бараканских пиратов не осталось и следа.
Перед заходом солнца Зароно, более неистовый, чем обычно, вернулся на «Петрел».
— Менкара! — заорал он.
— Да, капитан Зароно?
— Если твое волшебство и пригодно на что-нибудь, то сейчас время показать это. Покажи мне, куда уплыла эта малютка, пропади она пропадом!
Вскоре Зароно сидел в своей каюте и наблюдал, как Менкара устанавливал свой аппарат для колдовства, которое он уже делал в подвале князя Виллагро. Угли зашипели, маг запел:
— Иайе, Сотех…
Ядовитое зеленое облако дыма сгустилось и в нем показался морской пейзаж. По тихому морю плыл на всех парусах красивый легкий карак. Но ветер был слабый и паруса были едва наполнены.
— «Вестрел» Конана, очевидно, — сказал Зароно, когда картина прояснилась, — но где?
Менкара развел руками.