Со скоростью тропического шторма ревущая толпа обнаженных чернокожих выскочила из кустов, их эбонитовые тела сверкали сквозь перья и военную татуировку, на их плечах были шкуры диких животных, в руках они сжимали оперенные копья.
Изумленно вскрикнув, Конан выхватил со свистом тесак из кожаных ножен и заорал:
— Ко мне, корсары! К оружию! Ко мне и быстрее!
Вождем чернокожих воинов был гигант, напоминающий мускулистым телом вырубленную из черного мрамора сверкающую статую гладиатора. Как и на остальных, на нем, кроме шкур леопарда и ожерелья, ничего не было. На голове раскачивалась корона из перьев. Умные черные глаза смотрели с величавым достоинством.
Окинув его быстрым взглядом, Конан решил, что он выглядит на самом деле удивительно знакомым. Но ему некогда было размышлять. Он помчался по берегу, сверкая сталью тесака, и встал в ряд быстро собравшейся команды лицом к лицу с чернокожими воинами.
Неожиданно предводитель черных вытянул перед собой могучую руку и крикнул:
— Самамане, уоте!
По этой команде весь отряд замер, все кроме одного, стоявшего сзади вождя и приготовившегося метнуть копье в Конана. Его рука начала двигаться вперед, когда вождь обрушил свою палицу на его голову. Жертва рухнула на песок и застыла.
Конан крикнул своим людям не начинать атаки. Несколько долгих минут две группы вооруженных людей стояли лицом к лицу, держа мечи и стрелы наготове. Конан и черный гигант смотрели друг на друга в мертвой тишине. Неожиданно белые зубы вождя сверкнули в улыбке.
— Конан! — воскликнул он на гирканском языке, — неужели ты забыл старого товарища?
Когда он заговорил, Конан как будто проснулся.
— Джума! Кром и Митра! Джума! — заорал он.
Бросив тесак, он прыгнул вперед и заключил улыбающегося вождя в могучие объятия. Корсары с изумлением наблюдали, как два гиганта обменивались восторженными ударами по спине и по плечам.
Много лет назад Конан служил в легионерах короля Юлдиса Туранского далеко на востоке. Джума Кушит был наемником. Они вместе участвовали в экспедиции в далекую Гирканию, сопровождая одну из дочерей короля Юлдиса к ее будущему мужу.
— Ты помнишь ту битву в снегах Телакмаса? — спросил Джума. — И этого неуклюжего маленького бога — короля, не помню по имени. Что-то вроде Джулунг-Фонгла.
— Как же! И как зеленый идол, высотой с дом, ожил и раздавил единственного сына повелителя демонов Яна, как жука! — порывисто ответил Конан. — Кром, вот это было время! Но что, во имя девяти адских печей, ты здесь делаешь? И как ты стал вождем?
— А где же и быть чернокожему воину, если не на черном берегу? — улыбнулся Джума. — И куда возвращаться домой кушиту, если не в Куш? Но я могу задать тебе этот же вопрос, Конан. Как ты стал пиратом?
— Человек должен как-то жить, — пожал плечами Конан. — Я не пират, а законный корсар с зингарским патентом, подписанным королем Зингары. Если подумать, то между пиратом и корсаром не много разницы, но все же. Но расскажи мне о своих приключениях. Как ты покинул Туран?
— Я привык к саваннам и джунглям, Конан. В отличие от тебя, я не родился на севере. Кроме всего прочего, я устал мерзнуть каждую зиму в Туране. Кроме того, после того, как ты уплыл на север, мы жили без приключений. И мне захотелось снова увидеть пальмы и потискать полных черных девушек под кустами. Так что я расторг свой контракт и поплыл на юг к черным королевствам, став со временем королем.
— Королем? — ухмыльнулся Конан. — Королем кого? Я не знаю вокруг никого, кроме банд нищих разбойников.
— Так и есть, — снисходительно улыбнулся Джума, — вернее так и было до тех пор, пока не пришел Джума и не научил их искусству воевать.
Джума повернулся и сказал несколько слов своим людям, которые стояли позади него, слушая как их вождь разговаривает с чужим вождем на непонятном языке.
Негры успокоились и уселись на песке. Корсары Конана тоже сели, не спуская, однако, настороженных глаз с чернокожих.
— Оказалось, — закончил Джума, — что мое племя враждовало с соседним племенем. Мы победили соседей и они слились с нами. Я стал военным вождем. Когда мы победили два других племени, меня избрали военным князем. Теперь я управляю всем побережьем на протяжении пятидесяти лиг, и мы уже близки к тому, чтобы стать нацией. Я даже собираюсь построить столицу, когда до этого дойдут руки.