— Зароно! Менкара! — голос Тот-Амона прокатился, как раскаты грома по гулким подземным коридорам дворца.
— Да? — сказал Зароно, натягивая дублет, и выходя из комнаты, позевывая после сна. — В чем дело, господин волшебник?
Вслед за ним молча вошел Менкара.
— Приготовьтесь вернуться к Черным Берегам сию же минуту. Я узнал куда делась Корона Кобры и ваша принцесса Чабела. Обе находятся в Кулало, столице Джумы Кушита.
— Как они там очутились? — спросил Зароно.
— Ваш друг Конан Киммериец привез их туда.
— Этот проклятый варвар! — заорал Зароно. — Я…
— Если ты его найдешь, поступай как знаешь. Я не люблю его — он слишком много причинил мне беспокойства. Но ваша главная задача — привезти принцессу. Даже я не могу управлять ее волей на таком расстоянии.
— А Корона?
— Корону я возьму на себя.
— Вы поедете с нами, господин?
— Нет, телом нет, — слабо улыбнулся Тот-Амон. — Это потребует такой магии, которую могут делать лишь несколько волшебников на Земле, и это потребует высшего напряжения моих сил, но я достигну Кулало раньше вас. Не теряйте времени, вы двое, а собирайте ваше снаряжение и вперед. Не дожидаясь вечера!
Конан очнулся в подавленном настроении. Голова болела в равной степени от излишка бананового вина и удара по голове. Кроме того, он был обезоружен и беспомощен в руках работорговцев. Хотя это и случилось с ним, он никогда не доходил до такой степени ярости! Чисто звериного чувства!
Шло время, скрашиваемое редкими проникающими сквозь густую листву солнечными лучами. По состоянию своих израненных рук и ног Конан заключил, что его выволокли на то место, где он находился, через дремучий кустарник. На руках были тяжелые кандалы. Через упавшие на глаза волосы он поглядел вокруг, заметив количество, вооружение и расположение охранников.
Он был удивлен, увидев напуганную, с лицом белее мела, Чабелу в окружении мрачно глядевших чернокожих. Он даже не мог предположить, что она в плену. Он, однако, не видел Сигурда среди пленников. Это могло быть как хорошим, так и плохим знаком.
В это время на поджарой кобыле прискакал чернокожий в сером халате работорговца. Он был черным, как и все остальные, но тонкий и гибкий, с острыми чертами лица, что было необычно для местных перемен. Конан предположил, что работорговцы были Гхнатами, о которых совсем накануне рассказывал Джума. Это была нация негров-кочевников, населяющих пустыни вдоль нижних границ Стигии. В то время как кушитские и стигийские работорговцы охотились за народами Гхната, Дарфера. Гхнаты, в свою очередь, охотились еще южнее, в экваториальных джунглях.
Этот мужчина подскакал ближе и обменялся несколькими словами с начальником захватившей Конана группы. Тот обернулся, щелкнул хлыстом и крикнул надсмотрщикам команду поднимать рабов в путь.
Пленников выстроили в двойную колонну. Они были все вместе скованы кандалами, так чтобы в одиночку освободиться никто не мог. Гигант киммериец возвышался над окружающими его чернокожими и бросал яростные взгляды вокруг себя. Худой работорговец осматривал толпу пленных холодным презрительным взглядом.
— Клянусь Замби, — проворчал он, сплюнув. — Эта шваль принесет нам только убытки в Тамбуру!
— Точно, господин Мбонани, — кивнул его лейтенант. — По-моему, они год от года слабее, должно быть, нация вырождается…
В этот самый момент работорговец хлестнул Конана по плечу своим хлыстом. Как только хлыст коснулся кожи, Конан включился в действие. Быстрее мысли он схватил закованными руками хлыст и дернул с нечеловеческой силой.
Потеряв равновесие, работорговец рухнул к его ногам. От тут же вскочил, выкрикивая ругательства, и выхватил из ножен тяжелый острый, как бритва, гханатанский нож — скорее, короткий меч.
До того, как оружие покинуло ножны, Конан ударил работорговца, снова сбив его на землю. Конан тут же нагнулся, повалив закованных вместе с ним негров, и схватил выпавший нож. Еще один работорговец мчался к Конану, размахивая над головой топором и явно намереваясь раздробить ему голову. До того, как топор успел опуститься, Конан вонзил ему нож в живот по самую рукоятку, так что острие вышло со спины над самыми почками.
Как только работорговец, побледнев, рухнул на землю, тишину разорвали рев и крики людей. У закованного Конана не было ни одного шанса. Все же потребовалось пять человек, чтобы держать его, в то время как трое дубинами старались выбить из его головы остатки сознания.