Тут Конан неожиданно остановился и замер без движения. Беспорядочная куча мокрой одежды на распростертых конечностях приковала его взгляд.
Он посмотрел направо и налево, ища на крышах, в дверях и аллеях следы притаившегося убийцы. Мягко откинув назад тяжелый плащ, он освободил меч в ножнах. В этом квартале старого города труп не был удивителен. Покосившиеся лачуги вдоль улиц служили прибежищем для воров, убийц и других человеческих отбросов. Но убийца часто прятался около своей жертвы и Конан давно уже выучился осторожности.
Тихо, как крадущийся леопард, Конан проскользнул в тени к неподвижной фигуре и осторожно перевернул его на спину. Свежая кровь тускло блестела в розовом свете восхода. Капюшон упал назад и обнажил лицо.
— Кром! — вскричал Конан, ибо это был экс-вор и священник Минус из Мессантии, которого так долго ждал Конан.
Конан быстро осмотрел тело. Карта, которую обещал Минус принести в таверну и продать ему, исчезла.
Поднявшись на ноги с мрачным бесстрастным лицом, Конан задумался. Кому выгодна смерть незначительного маленького священника с несколькими медяками в кармане? Только карта имела определенную ценность. Поскольку она пропала, то это наводит на мысль, что безвредный Минус был зарезан, должно быть, с этой целью, чтобы его убийца мог обладать этой картой.
Верхний край восходящего солнца окрасил в розовый цвет башни и коньки крыш древней Кордавы. В его свете взгляд Конана вспыхивал холодным голубым пламенем. И, сжав огромный кулак, гигант киммериец поклялся, что кто-то кровью заплатит за эту смерть.
Мягко подняв могучими руками маленькое тело, он поспешил назад в таверну. Ворвавшись в общий зал, он рявкнул кабатчику:
— Сабран! Комнату и хирурга, и живо!
Кабатчик знал, что когда Конан говорит таким тоном, он не любит проволочек, и поспешил проводить Конана с его ношей по лестнице на второй этаж.
Оставшиеся посетители проводили Конана удивленными взглядами. Они видели высокого мужчину, почти гиганта, невероятно крепко сложенного. Темное лицо в шрамах под широкой морской шляпой было чисто выбрито, и тяжелые солнечно-бронзовые черты были обрамлены квадратом нестриженых черных волос. Глубоко сидящие глаза под густыми черными бровями были голубые. Корсар нес тело в руках с такой легкостью, как будто это был ребенок.
Никого из команды Конана в таверне не было. Конан удостоверился в этом перед тем как назначить встречу, так как не хотел, чтобы весть о карте стала известна команде до того, как он будет готов сообщить об этом.
Сабран привел Конана в комнату, которую он держал для почетных гостей. Конан начал класть Минуса на кровать, но остановился, так как Сабран выдернул покрывало из-под тела.
— Никакой крови на мое лучшее покрывало! — сказал он.
— Дьявол побери твое лучшее покрывало, — прорычал Конан.
Пока Сабран снимал свое покрывало он осмотрел тело. Священник слабо дышал, пульс был неровный.
— По крайней мере, он жив, — пробормотал Конан. — Иди отсюда, человек, и принеси пиявок! И не стой здесь, как идиот!
Кабатчик тихо исчез. Конан обнажил тело и отыскал рану, из которой все еще сочилась кровь.
Вошел Сабран с зевающим врачом в ночном платье, с копной седых волос, выбивающихся из-под ночного колпака.
— Хороший доктор Кратос, — сказал кабатчик.
Врач снял повязку Конана, очистил рану и снова перевязал ее чистым бинтом.
— К счастью, — сказал он, — рана, кажется, не задела сердце и большую кровную артерию и лишь слегка повредила легкое. При хорошем уходе, он должен жить. Вы заплатите за него, капитан?
Конан согласно кивнул. Несколько капель вина частично вернули Минуса в сознание. Голосом тише шепота, он рассказал:
— Я столкнулся с двумя мужчинами… на улице… Один — Менкара, священник Сета… Я вскрикнул… Он сказал другому… убить меня…
— Кто был другой? — потребовал Конан.
— Он был весь закутан… шляпа и плащ… но мне кажется… корсар Зароно…
Конан нахмурился. Зароно! Этот насмешливый корсар, с которым он поссорился несколько часов назад. Знал ли Зароно о его встрече с Минусом и напал ли на священника, чтобы овладеть картой? Все указывало на заговор с целью отнять секрет сокровища у Конана.
Он встал с лицом пылающим гневом.
— Вот, — громыхнул он.
Захватив в мешке полную горсть монет, он высыпал их в ладонь Кратоса. Другую горсть он протянул Сабрану…