Так она в растерянности и стояла под окном. Увидев, что ребята вышли из комнаты, Любка чуть не заплакала от обиды. Ее бросили! Опять бросили! Этот мальчишка ничем не отличается от всех остальных. А она-то чуть не влюбилась в него!
Пообижавшись немного, Кондрашова шмыгнула носом, оправила короткую юбочку и вновь пошла вокруг здания. Окон в этой библиотеке много, в какое-нибудь она обязательно влезет.
Но все поиски оказались безрезультатными, открытых форточек больше нигде не было.
Оставалось одно: сесть на лавочку у входа и ждать, когда что-нибудь произойдет. Ждать пришлось недолго.
У темного подъезда остановилась длинная черная машина. Из нее вышел сухонький старичок и направился к парадному.
Звонок в этот раз прозвенел громко и настойчиво. Казалось, здание вздрогнуло от такого бесцеремонного вмешательства. Любка к этому времени благополучно соскользнула с лавки и спряталась в кустах.
Старичку пришлось позвонить еще два раза, прежде чем ему открыли.
На пороге стоял библиотекарь, отвечающий за ноты. Кондрат его много раз видела.
Это был, конечно же, Виктор Львович.
— Вы заставляете меня ждать! — недовольно пробурчал старичок, не двигаясь с места. — Или я напрасно приехал? Я могу и уйти, — предупредил он, делая шаг назад.
— Нет! — заторопился дядя Витя. — Что вы! Что вы! Проходите! У меня все готово.
— Учтите! Я устрою проверку! — Старичок топтался на пороге.
Все, что захотите! — прижимая пятерню к груди, заверил его «ответственный Немец В. Л.».
— Смотрите, если вы меня обманули! — потряс маленьким кулачком старичок и наконец вошел.
Дядя Витя так спешил показать старичку дорогу, что забыл запереть дверь.
Любка вылезла из кустов, прислушиваясь к удаляющимся голосам.
Дверь перед ней сама распахнулась.
Кондрашова хорошо знала эту библиотеку. Все книжки по школьной программе она брала здесь. Да и ноты для сольфеджио и других предметов приходилось доставать именно в отделе нот и пластинок. Так что ориентировалась в здании Любка свободно.
Судя по звукам, старичка повели в концертный зал, небольшую комнатку с крошечной сценой и пятью рядами кресел. Кабинет, куда влезали Гошка с Наташкой, был в другой стороне. Любка бесшумной рысью пронеслась по коридору, заглянула за дверь. На столе лежала лишь ее одинокая скрипка.
Прихватив футляр, Кондрат вернулась в коридор.
Тыркаться во все двери занятие неблагодарное. Что же делать? Она пошла обратно к выходу, внимательно глядя на пол — не блеснет ли из-под какой-нибудь двери лучик света.
Мимо отдела нот и пластинок она прошла, ничего не заметив и не услышав. Ниша была довольно темной, чтобы в ней можно было вообще хоть что-нибудь рассмотреть.
В концертном зале громко спорили.
— Где же ваш товар? — От волнения старичок сжимал и разжимал кулачки. — Я здесь сижу уже полчаса!
— Подождите еще минуту, и вы все получите.
Виктор Львович нервно мял пальцы, хрустя суставами.
— Вы что, надеетесь, что она появится перед вами в воздухе? — не унимался старичок. — Идите! Несите!
— Да-да! Ее сейчас принесут! — заверял дядя Витя, с опаской поглядывая куда-то в глубь сцены. — Вы же хотите услышать голос инструмента?
— Так поторопите своих помощников! Я спешу!
Кондрат с трудом втиснулась между рядами и поползла к дальней стене, чтобы ее не заметили.
Виктор Львович скрылся за занавесом, чем-то там грохнул и выволок к первым рядам заплаканную Наташку. Под мышкой он нес темный сверток.
— Прошу любить и жаловать — моя хорошая знакомая. — Дядя Витя с такой силой сжал запястье Цветочницы, что та еле слышно ойкнула. — Друг мой, сыграй нам что-нибудь. — Повернувшись к старичку, Виктор Львович добавил: — Очень талантливая девочка, лучшая ученица школы. Вам обязательно понравится.
Он развернул тряпку и достал скрипку.
— Вид не очень убедительный, — проскрипел старик, усаживаясь удобней. — Ну-с, я слушаю.
Дядя Витя протянул Наташке инструмент. Та зажмурилась и замотала головой.
— Играй! — приказал он. Но Цветкова только еще больше затряслась. — Ты же хотела попробовать, — настаивал Виктор Львович. — Пробуй! — И зловещим шепотом добавил: — А то кое-кому не поздоровится!
— Не хочу!
Наташка оттолкнула Виктора Львовича и бросилась обратно за занавес. Скрипка вырвалась из дяди-Витиных рук, перелетела через первый ряд и упала около стены.
— Как вам не стыдно! — возмутился старичок, вскакивая и кидаясь за инструментом. — Это же раритет! Ценнейшая вещь! Она может обидеться!
Но первый ряд слишком близко стоял к стене, так что старичок смог только залезть на крайнее сиденье да так там и остаться.