Прости меня, что так и не смогла тебя понять… Я всего-то хотела получить свой кусочек счастья.
Но у меня не поднялась бы рука, если бы я знала, что отнимаю это счастье у тебя.
Прости…
Ты ничего мне не обещал, но столько подарил… Твои песни заставляли меня бороться тогда, когда сил уже не хватало. Я всегда верила…
И не успела сказать…
На востоке начинало светлеть небо, и где-то просигналила машина. Среди абсолютной пустоты в голове ты поймала себя на мысли, что было бы здорово, если бы кто-нибудь сильный, мудрый подошел сейчас к тебе, погладил по головке, поднял и увел с собой, прошептав, что все будет хорошо. И не было бы нужды оглядываться на прошлую жизнь и считать ошибки. И думать о том, как бы все обернулось, если бы не…
- Эй, дамочка, а что вы тут делаете? Ночью приехали, что ли? Погляди ж…
Уборщик волочил за собой мешок листьев и мусора, бормотал под нос и старался идти прямо. От него сильно разило перегаром.
- Он и в жизни, говорят, был разбойником… Сколько народу приходит, и каждый норовят свечку зажечь. Тушишь тут все, думаешь, опасность пожара не грозит, а тут еще кто-нибудь зажжет. Разбойники… Сил на вас никаких…
…
«Не смотри на меня, подожди.
И не надо смеяться сейчас.
Я хочу лишь сказать – прости…
Эти слезы мои – о нас.
Ты закрой на минуту глаза,
Разреши мне чуть-чуть поболтать.
Я боюсь не сказать те слова,
О которых поклялся молчать.
Ты всегда стремился к мечте,
Шел за нею, игрался с судьбой.
Я обязан был удержать,
Просто крикнуть тебе – постой!
И не надо мне объяснять,
Если хочешь – пойду за тобой.
Если скажешь, я стану всем лгать.
Только ты останься со мной.
Загляни на секунду в глаза,
И сожми мне ладонь посильней.
Я иду – а ты ждешь меня?
Просто дай мне знак поскорей.
Этот мир без тебя – не мир.
С нетерпением жду конца.
Я давно уже не живу.
Я устал от страданий и зла.
Наша песня еще на слуху
Ты писал ее для меня.
Там слова есть – «я помогу»…
Где ты пел обо мне – «прощай».
Саша Воробьев. Май, 2012.
Рома. Март, 2012 год.
- Вы в ответе за тех, кого сотворили, кого приручили, и не надо сейчас отнекиваться! – Настя так возмущается и размахивает руками, что сейчас, кажется, разобьет окна, на хрен, в Сашкиной тачке… А ведь я обещал привезти ее в целости и сохранности…
- Я и не отнекиваюсь. Просто знаю, что все забывается. Годок не увидишь наши счастливые лица – и забудешь, кто такие Zipp.
- Ни фига! Я вот слушала Нирвану и до сих пор тащусь от их песен.
- И я тоже…
- Вот видишь! – она торжествующе тычет пальцем вверх, и мне не остается ничего другого, как согласиться.
- Ладно, убедила. Есть что-то, что нельзя забыть и вычеркнуть из истории. Курта Кобейна, Металлику, Led-Zeppelin…
- Zipp…
- Мы еще не доросли до таких высот, - смеюсь. Послушал бы ее братец, ей-богу…
- Ром, ты или прикалываешься сейчас, или серьезно себя недооцениваешь.
Я прищуриваю глаза:
- Значит, умение трезво смотреть на вещи называется теперь «недооцениванием себя»?
- Меня радует, что ты хотя бы не стебешься надо мной.
- Ой, что ты, я далек сейчас от этого.
- Ром, преданность – не пустое слово. Если ты столько вложил в своих фанатов, если ты подарил им целый новый мир, то ты не имеешь права говорить о забвении. Я ни за что не поверю, что ты не веришь, потому что ты все это создавал и нес с собой свет для нас.
Бессонная ночь дает знать, и я сейчас с трудом концентрируюсь на дороге. Кофе бы… Ладно, вот приеду домой, и выпью.
- Так, где тебя высадить? – напоминаю своей случайной попутчице, по совместительству оказавшейся фанаткой Zipp.
- Заболтались, блин! За поворотом тем, ладно? Где знак «Макдоналдс»… Слушай, спасибо тебе огромное! Вот уж не ожидала, что именно ты откликнешься на просьбу… Если бы не ты…
- Пришлось бы идти пешком! – заканчиваю за нее хвалебную речь. – На концерт приходи. Найдешь Кристину, напомни ей про эту дорогу и наш спор. После концерта поболтаем еще.