В каютах первого класса продолжали спать. Впрочем, так могло казаться лакею, когда он неслышно проходил по коридору. В каютах было тихо, но в каютах не спали.
Среднюю занимали глава могущественной «Мицу-коси» господин Яманаси и его секретарь. В настоящий момент Яманаси лежал на койке и ел шоколад с бисквитами — привычка, усвоенная в подражание знакомому англичанину. Секретарь, не любивший шоколада и бисквитов, читал купленный перед отъездом роман. На пароходе он и его шеф держались обособленно и не участвовали в торговых спорах.
Еще одна фирма держалась спокойно и обособленно на «Хозан-мару» — никому неизвестная, впервые выступающая с притязаниями, — фирма «Уда». От нее ехал представителем маленький, тоненький, как четырнадцатилетний мальчик, Медзутаки-сан.
Он тоже не принимал участия в разговорах, читал английские и американские газеты и большую часть времени проводил, запершись в каюте. Похоже было, что Медзутаки страдал морской болезнью и старался спать. Но он не спал, он сидел над той же подробной картой Камчатки. Участки «Мицу-коси» его рука обвела красным карандашом, над каждым поставила номерок, и миниатюрный человек прилежно писал у себя в блокноте длинные колонки цифр.
Двери кают представителей прочих фирм то и дело открывались и пропускали возбужденные фигуры. Промышленники нащупывали друг друга, приоткрывали замыслы и уславливались тут же. К концу пути соглашение было достигнуто.
ХОТ СУ-ИН
Фамилия Павла Березы, члена правления Акционерного камчатского общества, произошла так. Дед его, Еремин, покинул Одессу с первыми переселенцами на Дальний Восток. Из степи, полей, из страны невысоких холмов люди попали на деревянную скорлупу парусника.
Океан, теснота, жара, чудеса невиданных краев измучили путешественников, и когда они ступили на землю на другом конце света, им больше всего хотелось найти что-нибудь свое, родное.
Владивосток встретил деревянными домишками, разбросанными по берегу бухты, кривыми немощеными улицами, дубовой тайгой по сопкам, быстрыми холодными потоками в распадках и следами диких зверей, забредающих на городские окраины.
Все было чуждо, огромно, неприютно. Получив в переселенческом управлении проводника, партия двинулась по берегу Амурского залива. Слева от тропы берег сразу обрывался в море. Оно лежало внизу то в сотне саженей, то в десяти. Справа, по отвесным кручам, взбиралась тайга.
Ничто не напоминало милых рощ и холмов родины.
На первом привале у реки Седанки, на маленькой поляне, заросшей кустами шиповника, переселенцы наткнулись на березу.
Увидев серебристую кору, мелкие, такие знакомые листья, дед Павла не выдержал, бросился к березе, обнял ее ствол и заплакал.
— Эх, ты... береза! — сказал его сосед и родственник Федотов и неожиданно увековечил новую фамилию.
Прозвище «Береза» с течением времени окончательно вытеснило фамилию «Еремин».
Камчатка!
Огромный, но в сущности еще не открытый край. От мыса Лопатки на юге до Чаунской губы на севере. От Анадыря на востоке до Якутии на западе.
Камчатка, омываемая водами Тихого океана, Охотского и Берингова морей...
Камчатка — вулканы и пустынные горы. Ослепительные снега, ночью покрытые заревом расплавленной лавы. Стремительные бешеные реки, непроходимые болота и веселые березовые рощи! Черные, как чугун, горячие ключи и озера... Золото, цветные металлы. Хитрый, неутомимый соболь, голубой песец... Олени и медведи, не боящиеся человека, потому что редко на своем пути они встречали человека.
Камчатка — родина могучей рыбы — лосося.
Камчатка — камчадалов, коряков, ламутов, алеутов и русских, но в сущности пустынная страна.
Камчатка в недавнем прошлом — вотчина хищных купцов и чиновников, стяжателей и мздоимщиков.
В комнате Березы карта Камчатки занимает полстены. Но это только легкие контуры берегов, точки вулканов, несмелые ниточки рек и бесконечные белые пятна.
Карта господствует над столом, книгами, кроватью, над всей комнатой. На все предметы падает сияние неоткрытой страны. У карты хорошо думать.
Акционерное камчатское общество — «АКО» должно помочь социалистическому государству сделать Камчатку местом свободного труда, областью цветущей и счастливой.
Каждое утро Береза, глядя на карту, думает над кораблестроительными цехами и стандартами домов, над тарой, солью и неводами.