Рабочий класс должен решительно отклонять идеолого-политическую поддержку мелкобуржуазно вырожденной бюрократии и бороться с ней, чтобы она не превратилась из слуг в господ трудящегося народа. Распознать это у хитрых мелкобуржуазных литераторов часто нелегко, особенно если они перемещают место и действующих лиц своих произведений за границу.
В год нападения немецких фашистов на Советский Союз, в июне 1941 года, Эренбург оказался способен представить советскому народу мелкобуржуазную среду всех мастей, раздутую примерно на 550 страниц. В книге под заглавием «Падение Парижа», правда, попутно, речь идёт о военном нападении немецких войск во Францию в 1940-1941 годах. Но главным предметом книги является мелкобуржуазная среда в Париже и других местах Франции. Это изображение должно было подорвать пролетарский способ мышления в русском народе. Вот отрывок из этой объёмистой книги:
«Дождь зарядил с утра, длинный дождь гнилой зимы. Скучно было глядеть на серо-желтое пухлое небо. И Пьер разглядывал свои рыжие, промокшие насквозь ботинки. Он теперь часто глядел в одну точку, казалось, что-то высматривает; но он ничего не видел. Он и не думал ни о чем. Все происходящее вокруг было смутным, хотелось потрогать себя, крикнуть, проверить - не спит ли он. Да ничего и не происходило: солдат тридцать девятого полка мок под дождем, слушал то рапсодии Листа, то брань сержанта, изредка прерываемые грохотом снарядов. За всем было нечто страшное: об этом Пьер не смел думать.
Это началось в горячий день августа. А проснувшись на следующее утро, он радостно потянулся: Аньес варила кофе, на полу играл Дуду, и его рыжая лошадка браво гарцевала, вся залитая солнцем. Но сейчас же Пьер вспомнил …
С тех пор он жил в оцепенении, не мог выпрямиться, молчал. А он был создан для громкой жизни.
На родине Пьера сейчас тепло; цветут розовые декабрьские розы; вдали видна, вся обожженная, рыжая гора Канигу. Когда- то он на нее взбирался… А дождь будет идти весь день, завтра, послезавтра. И скоро в несвежей вате неба ангелы хрипло, как громкоговоритель, завоют: ‹Сла-а-а-ва в вышних›.
Перед отъездом Пьер бродил, как осужденный. Аньес видела, что он погибает, искала выхода.
– Пьер, уедем куда-нибудь далеко, в Америку. Будем работать.
Он покачал головой.
– Всем плохо. Что ж я буду спасать шкуру? А того, что было, все равно не вернешь.
Говоря так, он думал о днях Народного фронта».
В другом месте текста Эренбург связывает мелкую буржуазию и сопротивление:
«Тесса вряд ли узнал бы в кокетливой мастерице, которая развозила платья нарядным заказчицам, свою дочь: короткие завитые волосы, пунцовые губы, шляпа, похожая на поварской колпак, а в руке картонка, перевязанная лиловой ленточкой.
Дениз работала в мастерской мод на бульваре Мальзерб. Мастерицы шили бальные платья. В салоне стояли длинные зеркала. Заказчицы показывались редко, и хозяин жаловался, что дела идут плохо. Это был немолодой человек с короткими седыми усами и с грустным взглядом. Иногда он перелистывал Жарден де мод› или ‹Вог›. Манекены в сумерки казались посетителями. Пели швейные машины; танцевали электрические утюги; Длинные ногти пробегали по шелку - звук был несносен. А в задней комнате хромой Южен приправлял лист на американке: там помещалась подпольная типография. Хозяин мастерской мало что смыслил в модах, он писал листовки; а Дениз разносила их в нарядной картонке».
Тоска большинства бюрократических элементов в Советском Союзе по мелкобуржуазному образу жизни усиливалась, особенно после смерти Сталина, и оттеснила пролетарский способ мышления. Это отрицательное развитие дошло вплоть до руководства КПСС, что облегчало унификацию мелкобуржуазно мыслящей бюрократии.
Спустя два года после смерти Сталина идеолог мелкобуржуазного способа мышления Илья Эренбург опубликовал книгу под показательным заглавием «Оттепель» — махинацию мелкобуржуазного способа мышления. В ней он описывает снятие пролетарского товарища с должности, якобы из-за замедления жилищного строительства. В действительности автор стремился к подрыву авторитета партийного руководства посредством описания такой меры произвола. Он описывает дело так: