— Никогда не садись к одному и тому же шоферу, — сказала она. — И выходи каждый раз на новом месте.
— Обязательно, — солгал он.
Ездил он к ней всегда в одном и том же такси и оставлял его ждать прямо за углом.
Ему нравилось ездить с одним шофером, ему нравилось видеть кругом себя одни и те же лица.
Быть может, думал он, именно игры, в которые ему приходится играть, чтобы увидеть Хелен Уэйр, и делают ее такой привлекательной.
Если она приезжала к нему, обставлялось это еще более сложно.
Свою машину она каждый раз оставляла на новом месте, предпочитая людные улицы вблизи больниц. «Если кто-нибудь узнает мою машину, я всегда могу сказать, что навещала больную». — «А каким образом можно узнать твою машину?» — «Как-нибудь да узнают».
Он ехал за ней сам — она не желала, чтобы ее видел его шофер. Ему полагалось найти ее, остановиться поблизости и ждать. Улучив момент, она незаметно шмыгала в его машину и сидела съежившись, стараясь стать невидимой.
Как он ни подшучивал над ней, это не помогало.
На свадьбе Анны его терпению пришел конец. Он стоял у одного из столиков, который официанты сервировали по всем правилам искусства, и вдруг, глядя на холодные закуски и блюда под крышками, почувствовал невыразимое отвращение.
Он ел — но тут поставил тарелку. Он пил — но тут от запаха виски его затошнило. Потом он обнаружил, что стоит на крыльце и смотрит на автомобильную стоянку, на молодых негров в белых куртках, дожидающихся только знака, чтобы подать автомобиль к крыльцу. Стоянка была забита машинами. Эти люди не собираются уезжать, думал он. Утром они все еще будут пить, есть и целоваться в густых кустах.
Он сошел на белый песок стоянки. Никто из гостей его не хватится. Ну а он? Кого бы из них он захотел увидеть снова, если бы это зависело только от него? Родственников покойной жены и сотни их родственников через брак? Ему показалось, что родня всегда окружала его плотным кольцом. Он тонул в них, они теснили его, грозя раздавить.
— Где моя машина?
Перед ним остановился большой «паккард», броский символ успеха. Он сделал знак шоферу выйти.
— Я поведу сам.
Куда? Куда ехать?
Он постоял в нерешительности, держась за ручку дверцы, и вдруг ему стало ясно куда.
— Подожди, — сказал он. Повернулся и вошел в клуб, чтобы позвонить Хелен Уэйр. Она была на венчании и на приеме, но почти сразу ушла. Она всегда была образцом хорошего тона. Он долго ждал ответа, весело мурлыча что-то себе под нос. Наконец она взяла трубку.
— Я сейчас буду, — сказал он. — Поставь лампу на окно.
— Теперь?
— Нет, минут через пять.
Молчание.
— Ты пил, вот в чем дело.
— Как раз успеешь причесаться, если тебе это нужно.
— Но нельзя же среди ночи… Ты знаешь, который час?
— Нет, — признался он, — но мне все равно. Открой дверь, когда я позвоню.
— Нет. Сколько раз я объясняла тебе, что должна быть очень осторожна.
— Много раз, — сказал он. — Но мне надоело прятаться за углом. Я поставлю большой черный лимузин прямо перед твоим домом… и вышибу дверь, если понадобится.
— Я этого не допущу.
— Хелен, — сказал он, устав препираться. — Ты откроешь дверь.
Улицы были пустынны, и он рассеянно подумал, что час действительно поздний. Вроде бы небо вон там светлеет, значит, скоро рассвет. Или просто у него устали глаза?
Хотя за два года знакомства он часто бывал у Хелен Уэйр, но на этот раз долго не мог найти ее дом. Тихие улицы под густой, жирной листвой камфарных лавров выглядели похожими как две капли воды. Он читал их названия: Хэмсон, Перье, Колизей… А как называется ее улица? Он повернул за угол и поглядел. Нет, не та. Нужно ехать назад. Где, черт побери, этот белый дом с магнолией перед входом? Одноэтажный белый дом с резными деревянными завитушками над крыльцом? Куда он девался? Пропал. Он свернул еще в одну улицу, потом еще в одну. Может быть, я вообще не туда приехал?
Он узнал ее дом, только когда уже проехал мимо. Ну конечно. Он поспешно дал задний ход. Да-да. Неужто я кружил и раз за разом проезжал мимо?
Дверь открылась сразу: наверное, Хелен стояла там и ждала.
— Доброе утро, — весело сказал он. — Ты не видела, я тут уже проезжал?
— Я не смотрела.
Она была в скверном настроении. Он улыбнулся, иная, что, несмотря на все борозды и морщины на щеках, его улыбка осталась мальчишеской.
— Никак не мог найти твой дом.
— Сколько ты выпил?
— Не имею понятия. А тебе не хочется угостить гостя?