Позволив себе несколько секунд выждать, Пинкман мысленным усилием открыл канал и внимательно посмотрел на появившееся перед его глазами изображение кондотьера: бесстыдно молодого, сосредоточенного и в то же время нервничающего.
— Я Алоизий Пинкман, командир отряда, нанятого корпорацией «Прикоснувшиеся к Совершенству», — представился дукс так, как было нужно, хотя вся его душа протестовала против скрытия истинного «я». — Чего хочешь?
— Рольф Тайгер, кондотьер, — ответно представился тот, хотя Алоизий и без этих слов знал, кого видит. — Для начала прекратить огонь, а то число договаривающихся станет ещё более скромным.
Слова были… достаточно разумными. Разговаривать и одновременно палить из всех оружий колоссов, уклоняться и принимать на щит то, от чего ускользнуть не получалось — плохо помогало подбирать слова.
— Мои пилоты прекратят. Вы остановитесь. Так правильно.
Пинкман видел на лице Тайгера, что тот не очень доволен подобным. Наверняка хотел и огонь прекратить, и заодно отойти подальше, подозревая, что отряду его врагов не слишком хочется отходить от порта. Только не в его положении выбирать. Хочет остаться при большей части своих колоссов? Пускай соглашается на условия.
— Хорошо, — процедил тот сквозь зубы. Я отдаю приказ.
И верно, колоссы наёмников, все пять, застыли на месте, да и стрельба прекратилась. С обеих сторон. Щиты, естественно, никто убирать даже и не думал. Дукс уже хотел начать конкретный разговор, как обратил внимание на то, что с ним желает говорить Скариотис. Очень сильно желает, видно было по интенсивности попыток.
— Чего тебе надо, Ричард? — со всем отпущенным ему спокойствием спросил Алоизий. — Сам видишь — достаточно было нам вступить в сражение, как они сразу же пошли на попятную, опасаясь потерять повреждённого нами супертяжа.
— Пинкман! Ты что, не понимаешь, что творишь, чем это может оказаться?
— Нашей победой. Не полной, но в этом виноваты не мы, а ваш недостаток. Твой и покойного Пельша. А эти наёмники… Я готов дать им убраться. Только пускай сначала официально объявят о завершении своего контракта по причине «невозможности оказывать сопротивление превосходящим силам противника».
Ярость на лице Скариотиса. Быстро подавленная, но скрывать он её и не собирался. Сверх того, почти что заорал в ответ:
— Им незачем отступать, Пинкман! Ну повредили мы «Ландскнехта», повезло нам. Что из этого то, гегемонистая твоя голова с полной чистотой внутри и снаружи?! Ты хочешь предложить ему просто уйти? Не уйдёт. Или будет торговаться, как дон из Синдиката, или зачем-то тянет время. Тайгер непредсказуем, на этом в Директорате обожглись. Тоже хочешь?
— Не поднимайте панику, Скариотис, — перешёл на целиком официальный тон Пинкман. — Я сперва поговорю с Тайгером, узнаю, чего ему надо. Затем, выйдя на связь с комитом, доложу ему, если это будет вне моих полномочий. От вас требуется только ждать и исполнять мои приказы. И особенно приказы комита Жоффруа, руководящего всей операцией. Сейчас просто замолчите, вы уже сказали всё, что было нужно.
Дукс любил ставить на место тех, кого считал недостойным даже уровня лорхага — низшего звания для пилотов в Гегемонии. Для того, чтобы его получить, нужно было не только научиться пилотировать, но и соответствовать высокому моральному облику, оказаться на допустимом уровне очищения сознания от греховных мыслей, эмоций, намерений. А этот Скариотис и его дружки — они и близко к подобному не подходили. Как и почти все другие наёмники. И не только наёмники!
Позволив себе мимолётную улыбку. Пинкман вернулся к разговору с кондотьером, выясняя, что тому нужно, чтобы убраться с Гаффии, официально разорвав ранее заключённый контракт с Постижением Гармонии.
Скариотис хоть в чём-то, но прав оказался. Наёмник наёмника действительно понимает. Этот кондотьер хотел не просто уйти, сохранив своё, но ещё и нажиться. Как? Захватив с собой то, что считал законными трофеями, то есть повреждённых колоссов и даже куски от взорвавшихся. Жадность! Этот грех был слишком распространён и лечить от него… Сложно излечиться от любого греха, если долгое время ему потакать. Алоизий многократно выдел ритуалы духовного очищения. Да, они были болезненны для тела и духа, зачастую жестоки, но непременно шли на благо очищаемых. И этому… Тайгеру не помешало бы усиленное очищение не только от жадности, но и от гордыни! Как и почти всем псионам, с кем он имел несчастье столкнуться вне Гегемонии.
Узнав про чересчур высокие аппетиты кондотьера, дукс вежливо, но настойчиво предложил прерваться ещё на незначительный промежуток времени и… получил неохотное, но согласие. Просто ему требовалось проконсультироваться с комитом Жоффруа. Отдавать этому наглецу даже не всех повреждённых колоссов, а хотя бы часть — могло означать конфликт с сектой Прикоснувшихся к Совершенству либо с остатками отряда Скариотиса. Пусть от первых остался лишь один повреждённый «Дротик», но имелись дальнейшие планы по сотрудничеству. Использования их как прикрытия, до поры очень нужного, почти необходимого. Второй же… Пинкман не понимал, почему комит рекомендовал относиться к этому ничтожеству с осторожностью. Не понимал, но привык исполнять приказы и даже просьбы вышестоящих. Ибо всё во благо Гегемонии.