Если мы не поставим теперь же во внутренний бассейн флот, то мы принуждены будем это сделать после первой ночной атаки, заплатив дорого за ошибку».
Находясь за тысячу верст от Порт-Артура, Макаров полностью предугадал трагические события ночной атаки 26 января.
Получив это письмо, Авелан немедленно доложил его шефу российского флота великому князю Алексею Александровичу, а через неделю царь подписал указ о назначении вице-адмирала Степана Осиповича Макарова командующим Тихоокеанским флотом. 1 февраля он был извещен о назначении и через два дня, сформировав штаб, выехал с ним на театр военных действий.
Во время пути штаб, как и сам командующий, работал с полным напряжением сил. Макаров составлял план ведения кампании. Еще не зная боевых качеств эскадры и ее личного состава, он требует у Морского министерства отправки в Порт-Артур кораблей отряда адмирала Вирениуса, находившегося в то время в Средиземном море. Помимо этого, адмирал просил срочно перебросить по железной дороге из Балтики восемь миноносцев и сорок миноносок. В этих требованиях не было ничего нового, так как еще до войны Макаров в докладных записках обращал внимание на слабое оснащение Тихоокеанской эскадры современными миноносцами. На Морское министерство его телеграммы обрушились как ушат холодной воды. Так оперативно в Петербурге работать не привыкли, а когда получили от Макарова с дороги письмо с просьбой напечатать в самый короткий срок его книгу «Рассуждения по вопросам морской тактики», немедленно ответили отказом.
Отрицательный ответ министерства мог сломить кого угодно, но не Макарова. В нем он видел не только нежелание отыскать какие-то пятьсот рублей для издания книги, но и недоверие к нему как командующему флотом. Макаров писал в Петербург: «Отказ в напечатании понимаю как недоверие моим взглядам на ведение войны, а посему, если моя книга не может быть напечатана теперь, то прошу меня заменить другим адмиралом, который пользуется доверием…»
Книгу было приказано напечатать, но автор так и не дожил до ее выхода в свет…
24 февраля новый командующий эскадрой прибыл в Порт-Артур и прямо с вокзала отправился на эскадру. Штабу приказал в кратчайший срок разместиться и подготовить документы.
Эскадра после памятного боя 27 января в море не выходила. Исправление поврежденных судов шло медленно, а о боевой подготовке исправных кораблей и говорить не приходилось. Дисциплина на кораблях падала. Офицеры большую часть времени проводили на берегу, отпуск матросов был тенге практически неограничен.
Макаров начал осмотр эскадры с порта и доков, в которых находились на ремонте корабли. Столь быстрое появление нового командующего не позволило коменданту порта адмиралу Греве навести даже подобие порядка. В ремонтных мастерских еле теплилась жизнь. Рабочие бесцельно слонялись по захламленному двору. Прибывшие в крепость еще до начала войны рабочие и в мирное время были лишены элементарных человеческих условий труда, а с началом боевых действий очутились в еще более тяжелом положении. Магазины и портовые лавки закрылись, с жильем было плохо. Только недавно каждому рабочему определили паек, да и тот вдвое меньше солдатского. Все это, помимо слабой организации работ, существенно сказывалось на темпах ремонта. Выводы новый командующий сделал незамедлительно. Греве с поста коменданта был снят. Рабочих поставили на флотский паек и обеспечили жильем за счет казарм флотского экипажа.
Осмотр поврежденных «Цесаревича», «Ретвизана» и «Паллады» не удовлетворил адмирала. Неорганизованность, отсутствие продуманного плана и четких сроков ремонта здесь считались обычным делом. Если на броненосцах еще кое-как работали, то посещение «Паллады» привело Макарова к твердому убеждению провести серьезные изменения в командном составе эскадры. Опыт, профессиональное чутье не раз убеждали адмирала, что первый же выход в море сразу обнаружит, кто на что способен. Вдаваться в причины подобного состояния дел на эскадре Макаров считал в настоящее время лишним. Надо было в кратчайший срок сделать ее боеготовной, способной к выполнению целей, которые он тщательно продумал еще по дороге в Порт-Артур. Необходимо менять устаревшие понятия, поднять дисциплину и боевой дух. Отобедав на «Ретвизане», адмирал вызвал миноносец «Страшный» и остаток дня провел на нем, обходя корабли эскадры и здороваясь с командами. Ночевать остался на крейсере «Аскольд», чем весьма удивил командира и вахтенного начальника.
Перед сном Степан Осипович в последний раз просмотрел план ведения кампании и быстрым ровным почерком стал набрасывать основные мероприятия:
1) Усилить боевую подготовку эскадры, главное — практика совместных действий, переработать инструкции.
2) Оборудовать безопасную стоянку эскадры. Организация совместных действий береговой обороны и флота.
3) Восстановление поврежденных кораблей и пополнение эскадры миноносцами.
4) Кадровые перемещения на кораблях.
Макаров подчеркнул последний пункт. В каюту бесшумно вошел флаг-офицер и застыл в ожидании последних указаний.
— В семь утра жду у себя командиров миноносцев «Решительный» и «Стерегущий», — сказал адмирал, поднимаясь из-за стола. — Потом по обычному плану. Да, едва не забыл, распорядитесь подготовить парадную форму. Отправимся знакомиться с командованием крепости.
На следующий день командир «Решительного» капитан второго ранга Боссе и командир «Стерегущего» лейтенант Сергеев получили задачу выйти в разведывательный поход к островам Эллиот и Блонд. Общее командование осуществлял Боссе.
Главное — разведка, — сказал командующий. — С миноносцами в бой не вступать, транспорты разрешаю атаковать.
Офицеры ушли готовить корабли к выходу, а Макаров принял с докладом флаг-офицера. Штаб начал работать оперативно, был уже готов приказ № 1, планировался первый выход эскадры в море. Степан Осипович чувствовал с каждой минутой, как в него вливается изрядный заряд бодрости и улучшается настроение. Окончательно он пришел в прекрасное расположение духа, когда офицер доложил, что броненосец «Ретвизан» обрел плавучесть и готов выйти в порт. Это был хороший подарок. На встречу с командованием крепости Макаров несколько опоздал, задержавшись на «Ретвизане».
Сопровождали командующего флотом начальник штаба адмирал Молас и офицер по координации действий между эскадрой и крепостью Генерального штаба полковник Агапеев.
Знакомство не удалось. Стессель принял в штыки предложение Макарова о более тесных контактах эскадры и крепости. Стало ясно, что взаимопонимания достигнуть будет сложно.
Когда Степан Осипович стал высказывать свои взгляды на организацию сухопутной обороны, то увидел на лицах присутствующих нескрываемую скуку, а на иных — и враждебность… Только маленький черноглазый генерал с живым, подвижным лицом слушал внимательно.
«Кажется, командир 7-й дивизии, — припоминал раздраженный Макаров, заглядывая незаметно в записную книжку, — ну да, Кондратенко».
Романа Исидоровича заинтересовали предложения Макарова по отработке совместных действий армии и флота, но, зная на этот счет мнение Стесселя, он решил пока помолчать. Но когда Макаров заговорил об использовании морской техники для укрепления сухопутных фортов, Кондратенко не выдержал и горячо поддержал адмирала.
— Мы сейчас проводим громадную работу днем и ночью, но одной самоотверженности мало. Телефонная связь есть, а протянута открыто — значит, до первого боя. Нужен кабель, он только у моряков. Кроме того, у офицеров крепости есть некоторые соображения по использованию морского телеграфа, сигнальных средств. Полностью согласен с новым командующим флотом, что только активные действия эскадры помогут если не предотвратить, то несколько отсрочить десант на Квантуй. А это, сами понимаете, дает нам время еще сильнее укрепиться.