— Минуточку, товарищ, вы кто будете-то? — остановил заявителя Василий Васильевич.
— Это не обязательно, без беды чтоб.
— А что, Маслак с бандитами связан? Постоем у него пользуются?
— Вчера пользовались, нынче не знаю, сами, говорю, потрусите,— к чему-то загнул пальцы на руке мужичок и добавил определенно: — Все проглядели кулака, и энкэвэдэ его не чует. Вникните: у Маслака пять гектаров земли, мельницу на сына переписал, крупорушку — на свояченицу, а маслобойку снохе отдал в подарок. И шито-крыто, все при себе оставил, раскулачивать некого. А в сводке читаем: число хозяйств третьей группы, кулацких, уменьшилось наполовину.
— Толково объясняете,— одобрил Киричук.— И много у вас таких в Соснице прибеднившихся?
— Маслака потрясите, он на других кивнет. Хорошенько потрясите, спросите, почему сдал хлебопоставки шесть центнеров зерна, когда ему десять определили, а надо бы сорок центнеров по его хозяйству и земле.
— Ну, вы это на собрании в колхозе решайте, мы этим не занимаемся.
— Вам видней, но и я не слепой,— тряхнул головой мужичок и выпалил, уходя: — Двое поздно вечером к Маслаку из леса нырнули. Чужие!
На рассвете, когда в село приехали чекисты с солдатами, оуновский пособник Порфирий Маслак понял: начинается облава. И не отходил от окна. Громоздкий, с тугими складками на короткой розовой шее, он тяжело сопел от долгого выжидания, исподлобья смотрел вдоль улицы, страшась прихода чекистов. Боялся этой минуты, ибо двое его опасных гостей не захотели ни покинуть дом, ни спрятаться на горище, а все еще продолжали спорить, как объяснить свое пребывание на хуторе.
Павло Буча нервно жестикулировал, выказывая Антону Сухарю свою пугливую натуру. Он клял рано наступивший вчера вечер,, заставивший их свернуть к Соснице и заночевать у надежного человека, ворчал на своего напарника, не умеющего ходить по лесу быстро и бесшумно, выругал какого-то дохлого старикашку, вместо которого пришлось отправиться в далекий путь и так неудачно влипнуть. Осталось, счел он, бежать.
Сухарь поразил Бучу выдержкой и рассудительным разговором.
— У вас документы, друже Павло, в порядке?
— Да что толку в них! — резко отмахнулся тот.— Каким образом мы здесь, в Соснице? Все равно задержат, начнут проверять. Липовые у меня документы.
— Попытаемся... Да возьмите же вы себя в руки! Нельзя так распускаться,— не понравилась Сухарю отмашка Бучи.— У меня нормальные документы, следую по ним в село Баево под Луцк. t Вы мой родственник, скажем, двоюродный брат по матери. И едем мы на попутных к дядьке, Мохнарыло Никифору Алексеевичу, тетку зовут Ивга.
— Постой-ка, постой, повтори,— ухватился за подходящий вариант Буча.
Сухарь повторил.
— А зачем в Баево? Да ты там и «ястребка» чуть не кокнул,— повел нормальный разговор взявший себя в руки друже Павло.
— Дом ставить дядьке едем. Да мало ли что нам там надо.
— Так-то оно так... Тогда за стол давай сядем. Эй, Порфирий! — позвал Буча хозяина.— Придумывай, чего мы у тебя торчим, если чека нас тут накроет.
— Свят, свят! Они и меня заметут. Вы уж давайте... Переночевали, а я ничего не знаю.
— Как так? Я тебе сейчас горло прижму, сразу все узнаешь,— пристукнул кулаком по столу Буча и властно предложил: — Неси живо закуску на стол, самогонку да рассказывай, где мы с тобой фашистов громили на исходе войны.
— Я не воевал.
— Где же ты укрывался?
— Ох, друже, идуть до нас трое с винтовками и охвицер с пистолей, прямо в окно уставился,— боком пятился Порфирий, пока резко не крутнул его к себе за плечо Буча и властно не прошипел сквозь зубы:
— Убавь зенки-то, куда вылупил, будто не надивишься никак. Улыбайся, боров! Скажешь, попросились ночевать, пустил до утра. Вот в дорогу кормишь. Живо на стол чего-нибудь давай!
— Не суетись,— теперь уже поправил напарника Сухарь, поглядывая в окно и беспокоясь за исход встречи с чекистами. Угадывал, что их задержат, чего доброго, отвезут в Луцк. И не хотелось думать об этом. Ведь кроме подполковника Киричука его ни один сотрудник госбезопасности на Волыни в лицо не знает.
Постучали в окно. А через минуту Порфирий Маслак с неузнаваемо важным видом вплыл в горницу, где за столом сидели его временные постояльцы, говоря:
— Мои довоенные друзья навестили, путь на Луцк держат, фронтовики, документы в порядке, сам проверял, время такое...
— Прошу предъявить документы,— обратился младший лейтенант к Сухарю.
Порфирий засуетился вокруг стола, но чекист знаком руки остановил его и спросил у Сухаря: