— Зойка, коровка моя.
— Вареники сейчас ей несли?
— Яки вареники?! — взвизгнула бойкая женщина.
— Да те, которые на ящике возле двери сарая поставили,— сказал Кромский и резко приказал: — Выйти всем во двор!
На крыльце лейтенант сразу заметил — блюдо с ящика исчезло. Понял, что хозяйка успела убрать его.
— Скажите постояльцам своим, не одному же несли столько вареников,— обратился он к женщине,— чтобы сюда до хаты шли. Вокруг чекистов, мол, много.
Хозяйка сникла, за спину мужа встала, и Кромскому ничего не оставалось, как приказать:
— Младший лейтенант Сыч! Охраняйте задержанных.
Он подскочил с пистолетом к двери сарая, распахнул ее и укрылся за косяком. Переждав немного, влетел в сарай, следом за ним трое «ястребков».
В стойле справа находилась корова, у стены слева чуть ли не до крыши навалено сено. Ничего подозрительного Кромский не заметил. Он придирчиво обследовал земляной пол, частыми рядками простучал по нему черенком лопаты. Не мешкая, перекидали сено в пустующий угол. На освободившемся месте земля была как земля.
Вяло жуя, корова косила большие удивленные глаза на незнакомых людей. Кромский успокоительно похлопал ее по боку и направился к выходу, решив обследовать территорию возле сарая, как до его слуха донеслось подозрительно звонкое постукивание. Прислушался: корова переступала передними копытцами, поскальзываясь и норовя встать поустойчивее на деревянной опоре, гулко выдающей под собой пустоту.
Лейтенант поспешно вывел корову из стойла, недоумевая, почему животное в летний ясный день содержится в темноте у кормушки, когда кругом полно свежей травы. И лишь теперь вспомнил, что несколько минут назад эта чернобокая буренка паслась возле сарая. Он сам ее видел, подходя к хутору. Значит, животное только что загнали в стойло. Для чего?
Кромский стал расчищать место под кормушкой, где вскоре обнаружил люк. Но ни уговоры, ни даже строгий приказной тон не подействовали на сторожа МТС Валуя, в схрон к оуновцам он не полез, испуганно твердя: «Убьют».
Передать бандитам предложение о сдаче было некому, И тогда Кромский выстрелил во входной люк из ракетницы. Оттуда повалил дым.
— В схроне! — во всю силу легких закричал лейтенант. — Выходи наверх! Бросай оружие! Сопротивление бессмысленно.
В ответ раздалась автоматная очередь.
На восточном крыле облавы к полудню все было кончено: трое убиты, двое тяжело ранены, в том числе главарь банды, о котором чекисты слышали мало, он недавно объявился в здешних местах. Пятеро молодых, силком уведенных в лес ребят, взяты Живыми, двое из них легко ранены, им сделана перевязка.
Сложнее было на западном крыле облавы. Остатки разгромленной банды Кушака прорвались сквозь заслон на Львовщину. Других данных от майора Тарасова не поступало.
Рассортировав людей — арестованных под стражу, задержанных по подозрению — отдельно, Киричук вышел на крыльцо. Не сиделось ему в четырех стенах, когда там, в лесу, еще бьются с бандитами.
Со стороны речки по дороге рядом с телегой шла группа людей, среди которых Василий Васильевич узнал лейтенанта Кромского.
Подоспела весть от Тарасова:
«Преследование прекратил, настичь Кушака не удалось. Предполагаю, что главарь укрылся в тщательно замаскированном схроне. Прошу разрешения на прочесывание в обратном порядке до северо-восточной кромки леса. Потерь нет. Ранен «ястребок», он отправлен в Горохов. Жду указаний».
— Передайте майору,— сказал Киричук связному,— что разрешаю действовать до шестнадцати часов. И жду его здесь, в Соснице.
У крыльца остановилась телега. На ней Василий Васильевич увидел двоих убитых: рыжеволосого парня и тучного, коротко остриженного дядьку.
Кромский доложил, указывая на стоящих рядом с ним мужчину и женщину:
— Задержанные супруги Валуй содержали под сараем схрон. Бандиты выйти из него отказались. В перестрелке убиты,— кивнул он на тележку,— вот этот, говорит хозяин, из верхов бандеровец по кличке Жога. Три дня назад его рябой Помирчий привел из Смолигова. В схроне изъяты отпечатанные на машинке документы и рукописные листы. На хуторе остались трое детей Валуя. Надо обязать председателя колхоза позаботиться о ребятишках.
— Попросить председателя колхоза,— поправил лейтенанта Киричук.
Прочесывание заканчивалось.
В школьном классе набралось десятка полтора задержанных без явных улик причастности к бандитам, которых, после выяснения личности, пришло время отпустить. Среди них Киричука прежде всего заботили невозмутимый Сухарь и настороженно притихший Буча.