Чурин, как бы между прочим, Угару:
— Ты все понял?
Скоба согласно кивнул и вдруг ляпнул:
— Это если за всех убитых пенсию платить, живым только на них и работать.
— Ты что, с неба свалился? — посмотрел на Скобу парень в гимнастерке.— Сразу видно, такой руки не подаст, не пособит.
— Да он шутит, любит подзадорить, не обращайте внимания, толкуйте свое,— снова поспешил смягчить невпопад сказанное Угаром Чурин.
Но толковать соседи больше не хотели.
Чурин положил руку на плечо замолчавшего подопечного и предложил ему тихо:
— Знаешь что, Лука, давай с тобой без отчества обращаться, а то людям в глаза бросается.
— Давай,— без промедления согласился Скоба.
— Вот и хорошо. Ты на поля взгляни-ка, на хлеборобов посмотри.
За окном Угар увидел ярко освещенный солнцем крутой в зеленом ковре обрыв, переходящий в широкую долину. А в ней разбросаны дома. Они будто скатились с пригорка и, удивленные, встали друг против друга.
— Где ты увидел своих хлеборобов? — удивился Лука Скоба.
— Я не про сейчас. Еду тут как-то на рассвете в поезде, вижу, в поле трактор попыхивает. И такое у меня уважение к трактористу любовное, сбегал бы и обнял.
— Это с чего же? — поморщил лоб собеседпик.
— Да с того, что чуть свет в поле работает. Страдная пора! Понимаешь? Сознание! А какое сознание у тех, кто ночью разбойничал, наелся чужого и, как крот в норе, на зорьке без хлопот уснул.
— Так то ж борьба, Анатолий, от которой я отхожу, как тебе известно, с меня теперь по каждому дню все меньше станет спроса,— выгодно рассудил Скоба.
— Все может быть,— нейтрально ответил Чурин, а про себя подумал: «Ошибаешься ты. Спроса будет все больше». Он сказал ему об этом немного погодя, когда шли от станции в Городок по берегу неширокой речушки. За спиной у них на востоке оставалось невидимое отсюда Ровно.
— Благодать-то! — вдруг звонко хлопнул себя в грудь широкими ладонями Скоба, остановившись над невысоким обрывом и смотря на заливную, заросшую камышом лощину по ту сторону реки.
— Неужели не насмотрелся на эту невидаль, мотаясь по Волыни? — удивился Чурин.— Не с Крайнего Севера явился.
— Хуже — из-под земли. Я ведь все больше ночами мотался, а днем у меня другая приглядка была. Теперь вольными глазами посмотрел вокруг с легким чувством,— раскинул он руки.— Ты знаешь, что такое просто без ничего посмотреть вокруг?
— Просто без ничего, Лука, и не видится ничего,— ответил Чурин.— Но я понял тебя.
Они не спеша приближались к Городку.
— За моим эсбистом Шмелем поехали в Смолигов? — удивил неожиданным вопросом Скоба.
— Что, жалко? — напрямую спросил Чурин.
— Себя больше.
— Сдался Шмель утром, вылез из колодца. Выкурили.
— В Смолигове, значит, у Помирчего. На лету мою наводку подхватили. Цепко работаете.
— Жалеешь все-тали,— с упреком произнес Чурин.— Расплывчатая публика вы, как и сама ОУН, ничего надежного.
— Это ты брось, Анатолий. Ведь душой-то с вами все равно не буду. От своих отплываю. Жить хочу. А уживусь на земле-то? Еще посадите.
— Не сажаем, как видишь,— Чурину все же понравилось смятение в душе Угара, которое он не скрывает, выплескивает для самоуспокоения.
— Куда вам торопиться. Не выгодно, значит. На воле от меня больше пользы.
— Что ты все носишься с собой, - забубнил: «я» да «меня». Волю еще заслужить надо.
— И то верно,— подхватил Скоба.— А в поезде со старухой ты ловко насчет пенсии подхватил. Понял я бабкин покой, это видная забота.
— Чья забота? — задержал внимание Чурин, желая услышать от Угара непривычные для него слова.
И он их произнес:
— Власти твоей забота, ну, Советской, если хочешь.
— Это другой разговор. Я же видел, ты все понимаешь.
— Я и поддакнул: мол, понял.
— Понимать, Лука, это хорошо, но этого мало. Знать надо убежденно.
— Какие убеждения на голодный желудок? — приложил руку к животу Скоба, всем видом говоря: «Не забивай ты мне сразу голову, не переварит она всего разом». Просяще предложил: — В ресторацию веди, есть охота. За деньги не бойся, у меня хватит.
— Не надо нам твоих денег, они грязные,— с брезгливостью на лице отстранился рукой Чурин, видя, как Лука полез в карман пиджака.
9
В последнее время Киричук все реже бывал в управлении: скопились дела, которые нужно было срочно решать на местах.
Но сегодня решил часть своего времени посвятить изучению материалов по заслуживающим внимания показаниям арестованных во время облавы на оуновцев, выслушать доклады сотрудников.