— Но убийца-то что говорит?
— Надо было, отвечает, вот и убил,— изобразила рукой короткий удар топориком следователь, как, должно быть, это сделал на допросе Кухча, и пояснила: — У меня такое впечатление, будто это преступление он совершил неожиданно для себя, не успев придумать никакой версии.
*— Я уже сомневаюсь, знали ли преступники мужа убитой,— логически заключил Киричук.— Иначе зачем им было лезть на рожон, убивая жену во время его возвращения с работы. Ведь они явно не собирались уничтожать их вместе.
— Вы правы, товарищ подполковник,— согласилась Кравец, привычно, в который раз ткнув пальцем по сползающим с остренького носа очкам, и заключила: — Тогда тут подсылка, убийца, вполне возможно, и сам не знает точных мотивов преступления.
— Такое редко бывает, хоть в чем-то он сведущ,— не согласился Киричук и спросил: — Родных, знакомых кого-нибудь успели опросить?
— Соседей только. Сестра должна прийти.
— Поинтересуйтесь, пожалуйста, у мужа, у сестры о Марии, знакомой Вари Грач, ее она молочницей звала. Кто такая, где живет, какую дружбу с убитой водила. А когда вызовете на беседу, пригласите меня.
— Обязательно, товарищ подполковник.
Оперативное совещание началось в кабинете заместителя начальника управления ровно в пятнадцать часов. Подполковнику Киричуку жаль было, что нет Чурина, Рожкова, Кромского и еще некоторых чекистов, без которых любой серьезный разговор о работе отдела, тем более сегодняшний, представлялся несколько обедненным. Но кто знает, как позже сложится обстановка в отделе. Может быть, не соберешь и этих сотрудников. Да и разговор необходим немедленный.
Вдруг в дверях появился майор Рожков и поспешил сесть на свободное место возле майора Весника.
— Вчера днем секретарь обкома партии товарищ Профатилов, можно сказать, в приказном порядке отправил меня домой спать. Спасибо ему,— тихо и сосредоточенно начал Киричук.— Впереди действительно оказалась бессонная ночь. Вместо себя послать на одну очень ответственную встречу я никого не мог. А тут еще за полтора часа до рассвета выяснилось, что есть возможность захватить эсбиста Шмеля в Смолигове. Мог я не ехать хоть туда, а отправить, например, одного майора Рожкова, который, как видите, только что возвратился из тех мест. Мог. Но я поехал сам, исходя из того, что Шмель перед рассветом может уйти в лес. Нельзя было терять ни минуты. И все- таки нужно было послать Рожкова одного. С задачей он самостоятельно справился бы не хуже. Он и так сделал там что нужно, как человек бывалый. Вот и нашлось бы, товарищи, у меня время для других неотложных дел. Приведу еще пример. Следователь Александр Федорович Баринов, сам зачастую сильно занятый, старается облегчить и нашу задачу, привлечь внимание, чтобы, чего доброго, не были пропущены в протоколах допросов важные для нас показания. Прочитанная мною такая выписка из протоколов была составлена вчера. Вчера же следовало отправить группы чекистов по добытым адресам, чтобы взять или уничтожить озверевшего бандитского главаря Кушака. Но мы до сих пор не шевельнулись. Я отсутствовал, и заместитель мой был в отъезде. Вручаю вам, майор Весник, эту выписку с адресами, сейчас же примите все возможные меры к розыску Кушака.
Весник живо ушел.
— Должен сказать,— задумчиво продолжал Киричук,— что сегодня утром завершилось то, на чем мы должны были поставить точку по крайней мере весной. Мне с первых же дней работы на Волыни стало известно о некоем Помирчем, пособнике оуновцев, у которого в доме, предполагалось, есть что-то большее, чем обычный постой. Такой, помнится, шел у нас разговор. Верно, дважды мы проводили осмотр хаты и надворных построек. Но противник оказался хитрее нас, там орудовал оуновец по пропаганде, факт большинству из вас известный.
— Трудно тут винить чекистов,— заступился Рожков.— У Помирчего в Смолигове все три лаза необычные.
— В случае с хатой Помирчего мы, а прежде всего я сам, заслуживаем строгого наказания,— подвел итог Киричук.
— Всякое бывает, Василий Васильевич, не по шаблону работаем,— все же смягчил разговор еще раз Рожков и собрался пояснить: — Самокритичность — это хорошо, но давайте трезво...
— Куда трезвее, если сейчас, в эту минуту, Кушак, Гном или другой какой кровосос творит свое черное дело. А мы после вчерашнего бегства Кушака уже как будто забыли о нем. Я все это к тому не устаю повторять, чтобы вы поняли: нам нужно менять стиль работы, изживать любые спады, а тем более те, которые приходят после энергичного начала. Мы не имеем права на послабление в работе ни при каких обстоятельствах.