— Приятно слышать,— понравилась новость Киричуку.— Хорошее настроение — надежное подтверждение уверенности. Но ответьте. Лука Матвеевич...
— Спрашивайте.
— Анатолий Яковлевич доложил мне, что вы приготовили и хотите передать нам схему ваших схронов.
— Точно так,— подтвердил Угар.
— Но мы же от вас ничего не требовали.
— Требовать вы не могли да и еще, наверное, не можете. Но зачем тянуть резину. А у меня, может, время не терпит. Завтра крайний срок возможной встречи с Зубром, иначе они могут повязать меня. Вы еще не верите мне, а надрайонный, может, уже совсем без доверия относится.
— Мы думали о вашей встрече с Зубром. Желательно, чтобы она состоялась.
— Пытать вдруг начнет, прирежет, как своего эсбиста Сову.
— Исключим такую возможность, дадим вам под видом охраны оперативного работника с падежными людьми.
Угар с отчаянием перебил:
— Так сколько ни давайте, говорить-то мы будем один на один. И не там, где явка обозначена, а куда отведут. Пикнуть не успеешь.
— Что предлагайте?
— Советуюсь вот. Арестовать хотите Зубра сразу?
— Тут ваше мнение нужно знать,— не стал выкладывать чекистского решения не трогать надрайонного проводника Киричук.— Беседа с вами для Зубра может быть вполне удовлетворяющей. Нам известно, что у него недавно состоялась встреча с Хмурым. Надо думать, появились новые установки. Для нас они представляют интерес.
— Тогда, выходит, необходимо топать на встречу. Так я понимаю,— задумчиво растянул слова Лука Матвеевич.— Брать Зубра вам нельзя, поставите под удар меня. Или, может, на пару нас в собачник?
— В какой еще собачник? — нахмурился Киричук.
— В ящик с решеткой.
Подполковник недовольно покачал головой:
— Вы ведь и сами сомневаетесь в том, о чем говорите.
— Говорю с вами — вам верю, а потом башка додумывает,— повертел пятерней возле головы Угар.— Так что же с Зубром?
— Сами же сказали, что брать его нельзя. Ограничимся для начала информацией, которую получите у него вы.
— Так вернее,— удовлетворился Угар и поразмышлял вслух: — С новыми людьми идти можно по двум соображениям: моя охрана чекистами перебита — факт доподлинно известный, к тому же нет прилипалы эсбиста Совы — этот мог раскусить подставку.
— Верно судите, Лука Матвеевич,— поддержал Киричук и ошарашил Угара неожиданным: — Но вы уж при нас-то не сваливайте на чекистов того, к чему они не имеют отношения.
— Как не имеют? — подался всей грудью вперед Угар.
— Это вам лучше знать, Лука Матвеевич,— с упреком произнес Киричук. Не говорить же районному проводнику, почему он на колокольне не убил своего верного связного Скворца, которого зовут Степан Панок. С другой стороны, оуновец должен почувствовать, что чекистам доступно знать побольше того, что видит он сам.
— Так стреляли же по нас вовсю,— неуверенно откликнулся Угар, выдав па лице поразившую его догадку.
Василий Васильевич заполнил возникшую паузу таинственной улыбкой.
— Да, Лука Матвеевич, мы оба знаем, что произошло на колокольне, и давайте, как говорится, замнем для ясности.
— Нет, Василий Васильевич, вы знаете о чем-то большем,— все понял Угар.
Киричук дал ему подумать, сказав Чурину:
— Интереснейшую литературу вы мне дали, Анатолий Яковлевич.
— Да, на Волыни известны любопытные факты безуспешной борьбы униатской церкви с православной.
— Через церковь пытались влиять на умы людей, ориентируя паству приглядом на Запад,— подметил Киричук, не без умысла заведя этот разговор при Угаре.
Тот не выдержал:
— Батюшки! Вера! Церковная служба-то зачем вам? — удивленно воскликнул он.
— А как же, Лука Матвеевич? Униатская церковь — повивальная бабка украинского национализма, нельзя нам ее не знать. Униатские священники в бандитских формированиях усердно одурачивали украинцев, призывали до последнего драться с Красной Армией.
— Было и сплыло,— отмахнулся Угар.— Теперь мы вроде как без церковной веры остались. Недавно Львовский собор униатского духовенства ликвидировал Брестскую церковную унию. В Канаду перебрались униатские верхи.
— И у них очень сильно душа болит об украинском народе, так вы думаете? — спросил Киричук.
— Нечего мне о них думать, они в верхах, у них свое.
— Что у них там своего без народа? Живут награбленным у него. Немецким фашистам откадили и прямым ходом перешли в холуи к новым хозяевам. Из кожи лезут, только бы сбить людей с толку, извратить политику нашей партии и государства.