— Здравствуй! — поздоровался Проскура, поглядывая на дверь в соседнюю комнату и ожидая появления из нее молодого мужчины, в котором он должен узнать Угара.
Девочка опустила голову, не ответила.
— Ужинать будете? — спросила Ганна.
— Ужинать? переспросил Проскура и произнес пароль, который, казалось, вовсе не был нужен: — Я из Городка!
У Кули приоткрылся маленький ротик, довольная ухмылка слегка коснулась губ.
— Из какого городка?
— Из-под Ровно,— провел рукой по головке девочки Проскура и учтиво заметил: — Почему худенькая такая? Может, помочь чем?
— Иди за мной,— предложила хозяйка и направилась с лампой в соседнюю комнату.
На диване сидел Угар. Проскура сразу узнал его по фотографии и рассказам. Он даже успел подметить, насколько его большие удивленные глаза схожи с глазами девочки. И нос чуть вздернутый, с придавлинкой на кончике...
Они были достаточно осведомлены друг о друге, поэтому знакомство состоялось просто. Но больше была довольна Куля. Еще бы! С ее любимым другом в трудную пору надежный человек, которого они оба знают.
Лука, заметно, очевидно от волнения, заикаясь, сразу предупредил:
— Обращение в тэрене общепринятое: друже Угар, друже Прок. Молчание — у нас лучшее качество, вопросов без дела не задавать, да и по делу не лезть, куда не просят,— говорил он тихо и трудно, поглядывая на прикрытую дверь. Шепнул в лицо: — Остальное все — когда будешь уверен, что мы одни.
— Понял! — кивнул Проскура и, достав из кармана газету, протянул ее Угару.
— Что это?
— Статья здесь твоего Скворца.
Угар обалдело уставился на подпись под опубликованным обращением. Прочитал раз, второй. Потом упавшим голосом произнес:
— Все... Нельзя идти к Зубру. Он меня за них, особенно за Шмеля, исполосует своим ножичком на ремни.
Как же пригодилась Проскуре предусмотрительная мысль Чурина о том, что все несчастья Угара спишутся на недобитого и попавшего в МГБ Скворца.
— Башка варит у тебя, друже Прок,— похвалил чекиста за толковое разъяснение Угар.
— Положись, друже Угар, на мой опыт,— шепнул Проскура.— Зубр должен не только поверить, но и подсказать тебе, как быть после такого предательства Скворца.
Не моргнув, смотрел перед собой Лука. И вдруг положил Павлу Гавриловичу руку на плечо, сказал властно:
— Если твои слова оправдаются, быть тебе моим эсбистом. А пока ты официальный кандидат на эту должность,— встал он с дивана, прошелся по комнате и добавил: — Зубру «грипс» послал, что направляюсь к нему. Пошли ужинать. И в путь, друже Прок.
...За ночь Угар с Проком сделали два привала: До Боголюбов около двадцати километров — путь немалый.
На первом привале Угар спросил своего «кандидата в эсбисты»:
— Друже Прок, как сможешь выкрутиться, если тебя начнет расспрашивать новый эсбист Зубра?
— У него появился новый?
— Не знаю, но должен бы уже быть. Он, к примеру, тебя и спросит, откуда объявился такой.
— Тайный агент, скажу. Шмеля и Угара, лично доверенный функционер, выполнял их особые поручения, на месте не сидел, а родом я из Городка Ровенской области.
— Как начинал, какое твое оуновское прошлое, отвечай, там придумывать некогда будет,— торопил Угар.
— Я не был в боевках, отвечу, мой ранг в ОУН повыше. Мы с батькой постой содержали, накрыли нас энкавэдисты вскоре после войны. Я с друже Воеводой утек...
— Так-так, продолжай. Ты Шмеля называешь Воеводой, не ошибаюсь? — понравилось Угару.
— Его прежнее псевдо было Воевода. Оно не нравилось вам... А меня он окрестил Проком. Сказал: «в прок для меня работать будешь». Мне завлекательно стало. Рассказывал об истории Украины, о Мазепе... Песням оуновским учил.
— Когда с Угаром, спросят, впервые встретился?
— Прошлой осенью, он приезжал со Шмелем и еще каким-то дядькой.
— Верно врешь, в прошлом году мы ездили в Ровенский район по заданию Волкодава, так Зубр тогда назывался.
— Не волнуйся, друже Угар, что касается тебя, то ты знал обо мне. Недавно велел Шмелю привести к тебе. В связных пока я у тебя. А намерений своих в отношении меня ты еще и сам толком не знаешь. Что скажешь, то и верно.
— Врешь и прикидываешься складно, друже Прок. Вас учат, что ли, этому?
— Учат грамоте, а сообразительность жизнь кует.
— Смотри, чтоб этот новый эсбист тебя в жилку не вытянул,— предупредил Угар.— Ты хитрее должен быть.
Ко двору Шульги пробрались огородами, бесшумно проскользнули вдоль притемненной от луны стены сарая и скрылись за неприкрытыми воротами риги. Проскура чувствовал, что Угар здесь все знает на ощупь.
— Будь тут,— боком задел чекиста проводник, отойдя в глубь сарая. И вдруг вернулся, пошуршав, сунул Проскуре в руку сверток и предложил лезть за ним на сеновал.