С наступлением темноты Угар с Проком разошлись в разные стороны: один обратно к Смолигову, а другой на запад.
— Встретимся через два-три дня на хате, откуда пришли, пароль тот же,— для вида сказал на прощание Угар.
Сохраняя видимость скрытого передвижения, Проскура, обходя Боголюбы, задами углубился в кукурузное поле, улегся там поудобнее, решив переждать до утра.
А Угар в это время еле поспевал за связным Дмитром, слыша за собой торопливые шаги и посапывание коротенького Алексы.
У лесочка их встретили, ослепив лучом фонарика, трое вооруженных. Подошла подвода. Кто-то сказал:
— До вала, там пешком.
Правил лошадью Дмитро. Угар с Алексой сидели спиной друг к другу.
«Скоро, наверное, глаза будут завязывать всякому, кто к их сиятельству на прием пожалует,— с раздражением думал Угар.— Чином себя возомнил. Дай только уйти от тебя, последнее испытание у меня. Холуи твои смирно ведут себя, подозрительного ничего не проявляют. Правда, раньше приветствовали, слово дружелюбное услышать приходилось, нынче — молчок. Да и кому говорить охота».
Лес кончился, и лошадь стала. Подошли двое, пошептались с Дмитром и уехали на подводе. Дальше Угара повели пешком: полем, снова лесом. Наконец, вышли к какому-то дому. Угар по контурам крыш разглядел еще несколько построек, но так и не понял — хутор перед ним или лесничество.
Вошли в дом. Когда Дмитро провел Угара в боковую от кухни комнатенку, тот успел через приоткрытую дверь в горницу заметить смуглолицую черноволосую женщину, показавшуюся ему знакомой. Но вспомнить, кто она, не успел, увидев появившегося Зубра.
Они подали друг другу руки, сели к столу, поставленному здесь, видать, специально для таких встреч.
— Как здоровье, друже Угар? — спросил Гринько, проверяя, все ли пуговицы застегнуты на френче.
— Спасибо друже Зубр, сам как здоров? — в свою очередь, ответил Лука, обратив внимание на похудевшей лицо и запавшие глаза надрайонного проводника.
— Слава богу! Чего же ты сразу по вызову не явился? Нарушаешь приказ.
— Трудности сложились, друже Зубр, я докладывал, сам чуть не сгинул. Большевики задолбили Луцкий и Торчинский районы. Под рукой вертимся у них, вон в какую даль пришлось сменить тэрен. Мне в себя прийти надо было, связь восстановить.
— Тикают, наверное, от тебя хлопцы. Перестреляешь, боятся. Опасную молву о себе пускаешь.
— Какую? — Угар догадался, что тот намекает на обращение Скворца в газете.
— Кто же к тебе в услужение пойдет, когда ты их при малейшей опасности стреляешь? Другого выхода, что ли, не находишь?
— Какой же выход на колокольне? Все равно бы нас накрыли. Пришлось облегчить участь хлопцев. Энкавдисты не знали, сколько нас там. Я в окошечко еле пролез на конус купола, как святой, там распластался. Не столько боялся упасть, сколько думал: увидят в селе и продадут. А чекисты подобрали убитых и вниз.
— Мне другие подробности любопытны, друже Угар. Как убитый тобою Скворец воскрес? Он или не он поносит нас ядовитым обращением? Что ты думаешь на этот счет и что предпринял против изменника?
— Не до смерти, значит, я его. Сам вчера только узнал, сразу поручил искать Скворца и немедленно уничтожить,— приврал Угар.
— Проследи, чтобы он еще раз не воскрес. Не дай ему раскричаться в газетах. Очень плохо вышло со Скворцом, ядовито колет.
— Сам дивлюсь, видел же, что в башку ему всадил пулю.
— Подивился бы поболе, коли бы не подоспели некоторые обстоятельства. Мнение было: хлопцы сдаваться вместе с тобой не захотели. Но теперь Степан Панок внес твердую ясность. А в тебе — чуешь ли? — не все истинным нам показалось, друже Угар. Я уже замену тебе подыскал, собирался дать знать Хмурому, а тут два приятных сообщения.— Зубр таинственно посмотрел на собеседника снизу вверх и отрывисто бросил: — Тебе повезло!
— В чем же? Какие это сообщения?
— Ну, раз проговорился,— наигранно поломался Зубр.— Во-первых, эсбист Шмель доложил Рыси в краевой «провод» о ваших трудностях и преследованиях чекистами, вины твоей он не отметил. Это важно, и вовремя, понимаешь, подоспело. А то уж мы считали, ты уклоняешься. Но тут, видим, и ты явился без ощущения вины — это второе обстоятельство. Не скрою, успокоило меня твое сообщение, что направляешься ко мне. Задержаться пришлось, как видишь, честь тебе оказать.
Угар не вникал в фальшивые словоизлияния Зубра. А тот продолжал:
— В анализе событий последнего времени мы с Хмурым пришли к выводу единому: чтобы избежать разгрома и сохранить кадры, надо менять тактику. В первую очередь, прекратить произвольные террористические акты, а допускать их только под углом политического характера. Учитывая, что ОУН оказалась не в состоянии воспрепятствовать вступлению селян в колхоз, комсомол, предлагаем теперь, наоборот, заставлять для маскировки проникать в их ряды и вредить во всем и всюду. В инструкции дано подробное перечисление установок «провода». Надо переходить к скрытому сопротивлению.