— Марс мёртв, — сказал троодон, поднимая голову; предвечернее солнце блеснуло в его глазах, как две сверхновые. — Подтвердите, что таков был смысл.
— Боюсь, это так, — сказал я и поразился прозвучавшему в моём собственном голосе сочувствию. — Да, Марс действительно мёртв. — Мускулы животного расслабились, в то время как хет, по-видимому, переваривал полученную новость. Я от души сочувствовал марсианину. Но, с другой стороны, если бы в 2013 год прибыл путешественник из будущего, отстоящего на 65 миллионов лет, я бы ничуть не был удивлён, услышав от него, что человеческий род давно исчез с лица Земли. — Послушайте, — сказал я мягко, — всё не так плохо. Ведь мы говорим о невообразимо далёком будущем.
Троодон уставился на меня. Он был похож на Кликса, только что задавшего мне очередную задачку на сообразительность.
— Как сказали мы ранее, наша история длится вдвое большее время. Для нас это будущее не невообразимо далёкое. — Он снова наклонил свою узкую морду к земле, рассматривая узор трещин и загнутых кверху краёв. — Вы говорите о нашем вымирании.
Кликс ободряюще улыбнулся.
— Все жизненные формы рано или поздно вымирают, — сказал он. Такова природа вещей. Взять хотя бы динозавров…
— Кликс…
— Они жили больше ста миллиардов лет, но очень скоро исчезнут без следа.
Голова Ромбика вскинулась вверх, взгляд золотистых глаз упёрся в Кликса.
— Что?
Останавливать его было уже слишком поздно.
— Боюсь, это правда, — продолжал Кликс. — Экосистема Земли скоро претерпит радикальное изменения, к которым динозавры не смогут приспособиться.
— С-с-скоро, — прошипел Ромбик. — Вы говорите скоро. Как скоро?
— Очень скоро, — ответил Кликс. — Не в том смысле, что на днях, разумеется. — Он улыбнулся. — Однако мы стремились попасть в геологическую эпоху, к которой относятся самые поздние находки ископаемых динозавров. В нашей технологии перемещения во времени имеется фундаментальный, неустранимый элемент неопределённости. Конец эпохи динозавров может отстоять на триста тысяч лет в будущее. Но он может случиться и гораздо раньше.
— На что похожа пятая планета? — внезапно спросил Ромбик.
— Пятая планета? — не понял я.
Золотистые кругляши уставились на меня.
— Да-а-а, — протянуло существо. — Пятая планета от солнца.
— А, Юпитер, — сказал я. — В наше время он практически такой же, как всегда: газовый гигант, неудавшаяся звезда. — Я прочесал ухо. — Правда, в наше время у него было маленькое узкое кольцо, которого, возможно, сейчас ещё нет. Не сравнить, конечно, с кольцами Сатурна, но оно довольно милое.