– Нет, у меня в тот момент были только немецкие марки, – сказала молодящаяся дамочка в строгом костюме. – Я в Германии по контракту работала. Думала, вернусь домой, «фелицию» куплю. Он мне и расписку дал. Вот. – Она протянула Денису бланк...
– «...в том, что я, Медведев Ка Эс, взял у Быбина Тэ Эф пять тысяч американских долларов, – прочитал Денис, – сроком на три месяца».
– Совершенно верно, – кивнул Быбин, протирая носовым платком стекла очков.
– А зачем ему эти деньги? Он вам говорил?..
– Ох, он любому мог мозги запудрить, – махнула рукой бабенка с простым, наивным лицом. – И я поверила. Знаете, он ведь с крыши из-за меня прыгнуть хотел... Подошел так к краю, а у меня аж сердце захолонуло.
– Любовь? – понимающе покачал головой Грязнов...
– Любовь... – И девчонка разрыдалась. Совсем еще юная девчонка, можно за школьницу принять. – Я же не знала, что у него жена-а-а!..
– Вы успокойтесь. – Денис плеснул в стакан воды. – Выпейте.
Крашеная блондинка с фиолетовыми ногтями сделала аккуратный глоток. Она не плакала, но была на грани взрыва.
– В общем... Он заставил меня сделать аборт... А я была уже на пятом месяце...
– Заставил? Как это можно заставить?..
...– А вот так! – закричала миловидная девушка с очень короткой стрижкой. – Взял бритву и сказал, что полоснет себе по венам!
– А вы что?..
А что я? – пожал плечами солидный мужчина в годах. – Не тронь дерьмо – не завоняет. Знаете такую поговорку? Предупредил его только: «Еще раз встречу – морду набью». Больше я его не видел...
– Спасибо... – задумчиво сказал Денис.
– Не за что! – закрыл за ним дверь парень в спортивном костюме. – До свидания!
Всех этих «свидетелей» Грязнов, разумеется, не вызывал, а просил прийти, если есть такая возможность, или же сам ездил к ним, к друзьям и недругам Медведя, подругам и любовницам, товарищам по цеху, приятелям, знакомым и знакомым знакомых...
Кто-то легко шел на контакт, кто-то совсем не шел, не желая светиться, народ-то по большей части публичный. Денис уговаривал, уламывал, угрожал даже и страшно при этом завидовал «ментам», у которых всегда под рукой бумажка с печатью. Эх, ему бы такую бумажечку... Трудно все-таки быть «частным лицом».
В общем, на сбор информации Грязнов потратил несколько дней и два бака бензина. Умотался, как уличный пес. А толку? Да не было никакого толку... Следователь только хмыкал.
В каждом кредиторе Денису виделся потенциальный заказчик. Да и по жизни обиженных многовато. Надо же... Ни одного доброго слова!
Если бы Грязнов не знал Медведя, точно бы про него подумал – конченый урод.
И за окном кабинета по-прежнему клубился непонятный туман.
3
А ведь все объяснялось очень просто: в асфальте зияла большая дыра с рваными краями. Из нее вырывался столб белого пара. Долетая до грязновского окна, пар терял скорость и сбивался в облако.
Зеваки стояли за выставленным оцеплением. Среди них был и Денис. Приоткрыв рот, он смотрел на дыру в асфальте, на облако пара, на рабочих в оранжевых жилетах, которые мало чем отличались от самих зевак – так же стояли, пялились на дыру и не знали, что делать...
– Стихийное бедствие. Денис созерцает, а служба идет, – с издевкой в голосе продекламировал Цыган.
– Браво, – обернулся к нему Грязнов. – Какая, на фиг, служба? Мне постоянно повторяют, что я частное лицо.
– Я тут уже минут двадцать. Отвлекать не хотел.
– Да, завораживает... Пойдем куда-нибудь, у меня в кабинете такая парилка...
– В кабине-ете! – надув щеки, передразнил его Цыган. – Лучше поедем.
Они подошли к новенькой иномарке. Цыган щелкнул брелком и распахнул перед Грязновым дверь.
– Культурная программа? – Денис раздумывал, садиться или нет. После поминок он был уверен, что с Цыганом они больше не сойдутся никогда, ни при каких обстоятельствах.
– А ты сильно торопишься?
– В общем, нет...
– Это я заметил. А убийца на свободе.
4
До реки было рукой подать. Цыган вынул из багажника болотные сапоги, бросил их Грязнову, а сам подхватил чехол со спиннингом.
– Ну разве не чудо? – Цыган был бодр и активен. Он быстро шагал по высокой траве к берегу. – Два километра от Москвы – а будто на другой планете!
– Кто тебе сказал, что я рыбак? – плелся за ним Денис. – Я не люблю ловить рыбу, мне ее жалко. Я зеленый.
– Спасибо, что не «голубой», – засмеялся Цыган. – Преступников по той же причине не ловишь? Жалко?
Грязнова совсем разморило на солнце. Речная вода была спасением. Пока Цыган собирал спиннинг, он сбросил ботинки, закатал брюки до колен, снял пиджак и рубашку, сорвал лопух, сделал из него что-то вроде панамы. И лег на травку.
– Знаешь, мне вчера так смешно стало, – сказал Цыган. – Сначала разозлился. Стою на балконе, курю. Глядь, ты идешь. Прямо подо мной. Думал, кинуть бы сейчас чем-нибудь тяжелым.
– Ну и кинул бы...
– Так смешно вдруг стало...
Денис перевернулся на живот, лениво подполз к самому краю берега.
– Давно такого кайфа не испытывал. Спасибо тебе, Цыган. – И опустил голову в воду.
Стало тихо. Бесшумно покачивались тонкие водоросли. Совсем рядом блеснула чешуей мелкая рыбешка. Лицо Грязнова расплылось в блаженной улыбке.
И вдруг чья-то рука схватила его за плечо...
5
Берег реки, лес. Натура. Ночь.
– Что? – выдернул голову из воды Сабанов. – Мы здесь были! – истерически кричал ему прямо в лицо Антон. – Совсем недавно! Вон коряга торчит! – Знаю, заткнись! – отмахнулся от него Сабанов. – У меня есть план! Эти слова товарищей не обнадежили. Некрасов лежал, положив голову Гале на колени, и отрешенно смотрел перед собой. Галя гладила его по загривку, как котенка. Белоусов, стуча зубами, стоял далеко в стороне. – Надо идти вдоль берега! – Сабанов пытался заразить друзей новой идеей. – И что? – без особого энтузиазма отозвался Белоусов. – А то, что у человека одна нога короче другой! – Жень, я с ума схожу, – шепнула Галя Некрасову. – Мне холодно... – пожаловался тот в ответ. – Поэтому и ходим по кругу! – радовался собственной догадке Сабанов. – А если вдоль берега, то утром будем в лагере! – А если это не та река? – В темноте глаза Антона блестели, как два светлячка. – Что значит – не та? – Ну другая... – Все равно надо вдоль берега! – Давайте плот сделаем! – предложил Белоусов. – Ты умеешь? – с надеждой посмотрела на него Галя. – Не-а... А ты? – Я никуда не пойду, – вдруг громко заявил Некрасов. – Не ходи, – равнодушно пожал плечами Белоусов. – Да ты и не сможешь. – Замолчи! – крикнула Галя. – Тихо! – Ее слабый голосок перекрыл рык Сабанова. – Слышите? Он смотрел в небо. Откуда-то издали приближался и нарастал механический клекот. – Это батя... – тихо, словно боясь спугнуть неосторожным словом удачу, сказал Белоусов. Но не стерпел, заорал во все горло: – Это отец! Они нас ищут! Он авиацию поднял! Батя, мы здесь! Батя!!! – Мы здесь! Батя, мы здесь!!! – истошно закричали остальные, размахивая руками и прыгая на месте. Выше всех прыгал Некрасов, вмиг позабыв о жгучей боли в ноге. Механический клекот все нарастал. Наконец прямо над их головами раздался грохот и так же стремительно исчез за рекой, на другой стороне. – Батя! – Белоусов, наверное, хотел догнать вертолет. Он вбежал в воду, но его тут же сбило с ног течением... Сабанов, не раздумывая, бросился на выручку. Их быстро вынесло на середину реки. – Они оба утонут... – сказала Галя. Некрасов вспомнил о своей ноге, повис на девушке, обхватив ее за плечи. А Антон все еще стоял, высоко задрав голову и всматриваясь в пустое темное небо. Барахтающихся в воде накрыл предрассветный туман. – Ноги свело! – Белоусов уже захлебывался. – Игорь, спаси... – Не цепляйся за меня... – зло командовал Сабанов. – Попробуй лечь на спину, я держу... Белоусов отчаянно колотил по воде руками. Брызги разлетались в стороны.