– Только ты и Максимов... И куда же тогда этот другой пистолет пропал?
8
– Максимов... – Лена Медведева медленно перебирала бахрому кружевного траурного платка, который ей абсолютно не шел. – Это он отдельный венок прислал и оркестр заказал. Даже тут не выпендриться не мог.
– Ну почему, может, он от всей души?
– Ну да, ну да... – Лена покачала головой. – Максимов – и от всей души!..
Она то и дело кивала людям, которые медленно подплывали к ней, брали за локоток, смотрели печально в глаза и так же медленно отплывали.
– Соболезную... Соболезную... Соболезную...
Они стояли на автобусной площадке возле крематория. Рядом находились еще три подобных группы.
– У них там авария какая-то по дороге случилась. Теперь вот ждем. – Лена посмотрела на часы и огляделась. Почти вся съемочная группа была здесь. Вакасян, как самый главный, что-то деловито медленно рассказывал, остальные слушали. Заметив Дениса Грязнова, Вакасян почему-то подмигнул ему. Денис кивнул в ответ.
– Со священником так глупо получилось. – Лена вздохнула.
– А что такое?
– Никак нельзя его убедить, что это был несчастный случай, а не самоубийство. Бред какой-то.
– И что, поэтому отпевать отказался? – удивился Денис.
Лена опустила голову.
На площадку вкатил новый автобус, из которого вышли отставшие по дороге знакомые и друзья покойного Кирилла Медведева.
– Сколько их! Я при жизни никого и в глаза не видела, – покачала головой Лена и повернулась к Денису. Но того уже не было.
Дверь отворилась, и Денис тихо вошел в храм. Несколько старушек деловито переставляли свечки, какая-то мамаша на ухо рассказывала своему чаду про святых, показывая пальцем то на одну икону, то на другую.
– Скажите, а батюшка где? – шепотом спросил Денис у одной из старушек.
– А зачем тебе батюшка? – Та смерила его настороженным взглядом.
– Мне лично вам рассказать или можно все же сначала поговорить с ним?
– В алтаре он. – Старушка показала пальцем на небольшую дверь.
Батюшка, небольшого роста мужчина лет пятидесяти, сидел на лавке и зашнуровывал ботинки, когда в дверь тихо постучали.
– Добрый день. – Грязнов приотворил дверь и заглянул в алтарь.
– И вам добрый. – Батюшка разогнулся и встал. – Вы ко мне?
– Да, к вам. – Денис вошел и закрыл за собой дверь. – Мы тут хороним одного человека, но мне сказали, что его почему-то нельзя отпевать. Вы не могли бы...
– Это тот писатель, который покончил с собой? – Батюшка насупился. – Нет, не могу. Церковь не отпевает самоубийц.
– Дело в том, что это был несчастный случай. Он совсем не собирался, просто пистолет, который...
– А вы, собственно, кто? Вы его родственник?
– Нет, я... я веду это дело. – Денис вынул из кармана удостоверение частного сыщика и протянул священнику.
– А-а, так, значит, это был несчастный случай? – обрадовался священник. – Ну тогда совсем другое...
– Во всяком случае, никак не самоубийство.
– Но если у вас нет твердых доказательств, то почему вы убеждены, что...
– А почему вы убеждены, что беседуете с Богом? У вас тоже есть твердые доказательства, что он охотно отвечает на все ваши вопросы? Вы же хотите, чтобы люди верили вам. Так как насчет того, чтобы самому разок поверить людям?
И он с силой захлопнул дверь.
Батюшка догнал его, когда Денис выходил из церковной ограды.
– Погодите, я быстренько соберусь. Три минуты...
Когда Денис вернулся в крематорий и сказал, что можно везти тело в церковь, где их ждут через полчаса, Лена подошла к нему и сжала его руку.
– Спасибо. Пойдем, надо еще документы оформить, урну выбрать. Мы успеем?
– Успеем.
– Мне с вами можно? – поинтересовался вынырнувший словно из-под земли Варшавский.
– Конечно.
Они медленно двинулись по направлению, которое указывала стрелка.
– Вот эта восемьсот, эти по триста, от этой до этой по сто пятьдесят, а эти по двести. – Женщина тыкала пальцем в урны, стройными рядами стоящие на полках шкафа. – Эти пластиковые, это никелированный цинк, а эти из мрамора. Если купите две, то можем сделать скидку на тридцать процентов.
– А зачем нам две? – удивился Варшавский.
– Ну как... – Женщина пожала плечами. – Если второй супруг захочет быть погребенным в такой же урне, что и первый, то...
– Второй супруг туда пока не собирается. – Варшавский вынул из кармана бумажник. – Ну, Лен, какую хочешь?
Лена пожала плечами:
– Да какая разница?
– Ну эти дольше хранятся, эти легче и прочнее, эти сохраняют герметичность сто лет.
Денис рассматривал ряды урн. И вдруг вспомнил про точно такие же ряды пистолетов в шкафу на «Мосфильме».
– Сто лет? – Варшавский улыбнулся. – То есть через девяносто пять я могу прийти, да, и...
– Марик, перестань. – Лена строго посмотрела на него.
– Извини. – Продюсер ткнул в одну из урн. – Вот эту дайте.
– С вас две девятьсот пятьдесят, – сказала женщина.
– Вы же сказали, восемьсот.
– Простите, их просто перепутали. – Продавщица мигом поменяла две соседние урны местами.
Перед глазами Дениса снова мелькнули ряды пистолетных рукояток на полке шкафа...
– Лена, я на поминки подъеду, ты не против? – прошептал он ей на ухо и тихонько вышел.
9
Застонав тормозами, машина остановилась перед подъездом детективного агентства «Глория». Грязнов выскочил из нее и, пробежав через холл, стремительно вошел в свой кабинет.
– Вы чего не на поминках? – удивился Самохин, входя за ним следом.
– А ты чего не дома? – Денис открыл свой сейф и вынул видеокассету. – Нашел чего-нибудь?
– Двух тараканов. Оба при попытке к бегству были убиты.
– Посадят тебя за превышение необходимой обороны. – Денис запер сейф и вернулся в холл.
– Ну зачем?! – хором взвыли агенты-помощники, когда он нажал на кнопку выброса кассеты и вместо извивающейся в пароксизме страсти тетки, на немецком языке кричащей что-то двум парням, которые стегали ее плетками, на экране появился бодро шагающий по кочкам Винни-Пух.
– Вы ведь женатые люди, – Грязнов сунул в видик свою кассету, – а смотрите какую-то порнуху.
– Поэтому и смотрим! – захохотали агенты.
– Ну хоть новую купите. Эта же тетка старше, чем ваши мамы. Так, ребята, перекурите пока, можете отчеты написать, а мне для работы видик нужен. И вообще, у вас что, дел нет?! – громыхнул он.
Помощники нехотя потянулись из холла...
Вообще-то в агентстве работало мало народа, но иногда Грязнову приходилось нанимать агентов-топтунов, которые помогали раскручивать какую-нибудь ситуацию, которая требовала наружного наблюдения. Только что агентство закончило одно такое дело, а теперь началась большая операция по отслеживанию жены некоего высокопоставленного чиновника, который подозревал ее, нет, не в измене, а в том, что она вместо него берет взятки.
Денис сунул кассету, нажал перемотку и «пуск».
На экране Максимов щелкнул пистолетом.
«Стоп! Снято!» – закричал Вакасян.
«Печатать?» – спросила помреж.
Грязнов снова нажал на перемотку, и все побежало назад. До того самого момента, как Максимов взялся за ручку пистолета. Грязнов нажал на «паузу».
Вынув в четвертый по счету раз пистолет, Максимов принялся приставлять его к разным частям тела. Но при ускоренном просмотре его психологические и душевные муки выглядели как ужимки и прыжки забавной обезьянки...
«Стоп! Снято!» – прокричал Вакасян в очередной раз.
– Печатать? – пробормотал Грязнов, когда изображение снова побежало вперед. До того самого момента, как Максимов положил пистолет в оружейный шкаф. Положил он его на то же самое место.