— Хосе, мне надо идти, — с мягким упреком сказал Кремнёв.
— Надо, — кивнул старик. — А мне надо ехать. И ты поедешь со мной.
— У меня дела.
— Дела подождут, — веско заявил Хосе. — Ты меня угостил, так?
— Так.
— Ну а теперь я тебя угощу! У меня знаешь какое вино? Такого вина ты даже в Париже не найдешь!
Егор усмехнулся:
— Ну, папаша, это ты хватил.
— Точно тебе говорю! Поехали со мной — сам попробуешь!
— Отец, я не…
— В общем, так, — сурово проговорил Хосе, — или мы едем вместе, или я останусь здесь, усну под забором и меня объедят бродячие собаки.
— Эй, парни, вы едете или как? — нетерпеливо спросил водитель.
— Едем! — ответил Хосе. — Давай, сынок, прыгай в машину! Не испытывай терпение водителя!
Кремнёв подумал, пожал плечами и забрался в салон.
— Вот так, — кивнул Хосе и, перегнувшись через колени Егора, сам захлопнул дверцу.
2
Спустя двадцать минут такси остановилось возле небольшого и довольно старинного особнячка в мавританском стиле.
— Здесь я живу, — заявил старик.
— Неплохо, — оценил Кремнёв, отсчитывая водителю деньги.
Тот, так же как официант, взял американские доллары с большой неохотой.
Егор помог старику выбраться из машины и окинул особняк заинтересованным взглядом.
— Значит, здесь ты и живешь, и трудишься, — сказал он старику.
Тот кивнул:
— Здесь! Скажу тебе честно, парень, этот особняк — лучшее место в мире! Дай мне еще пару лет — и здесь будет лучший в мире сад! Ты знаешь, какой я садовник?
— Какой?
— Я — отличный садовник!
— Не сомневаюсь. Держись за мое плечо, я помогу тебе добраться до твоей конуры.
— «Конура», — передразнил старый Хосе. — Сеньор Реверте отдал мне полфлигеля! Целых две комнаты с туалетом и душевой кабинкой! У меня на стенах лепных ангелочков больше, чем у тебя волос на заднице! А ты говоришь «конура».
Егор засмеялся:
— Ну, пусть так. Пошли быстрее, у меня еще много дел.
И они двинулись к особнячку. Открыв кованую черную калитку, старик провел Егора к небольшой пристройке из белого камня «под старину».
У двери старый Хосе, чертыхаясь и поругиваясь, долго шарил но карманам в поисках ключа. Наконец, ключ был найден. Открыв дверь, Хосе сделал что-то вроде реверанса, едва не ткнувшись багровым носом в ступеньки крыльца, и торжественно проговорил:
— Прошу в мои хоромы!
«Хоромы» оказались уютной двухкомнатной квартиркой со всеми удобствами. Проковыляв, к окну, Хосе включил в розетку кондиционер, и по комнате потянуло вожделенным прохладным ветерком.
— Ого! — одобрительно воскликнул Егор. — У тебя и кондишин имеется.
— А то! Сеньор Реверте меня не обижает. Все, что есть у него, есть и у меня. Только в миниатюре.
— Как кукольный домик, — со смехом заметил Кремнёв.
Егор с наслаждением подставил потное лицо под ноток холодного воздуха. Постоял так несколько секунд, затем прошел к стене и стал разглядывать фотографии в рамках. На одной из них, черно-белой, немного пожелтевшей, красовался молодой еще Хосе в военной форме.
— А ты был бравым солдатом, — заметил Егор.
— О да! Знаешь, какой я был сильный? Мог взять монету в пять песо, вот так вот! — (Старик показал как.) — И смять ее в лепешку двумя пальцами!
— Думаю, девушки были от тебя в восторге. А это ты с кем? — ткнул Егор пальцем в одну из фотографий.
— Где? — Старик подошел к стене и близоруко прищурился. — А, это. Это я с хозяином. С сеньором Реверте. Это мы в ресторане сидим.
— Он тебя и в рестораны водит?
— Два месяца назад он рыбачил на Карибах и взял меня с собой. С утра рыбачили, а но вечерам шлялись по кабакам. Знаешь, какого я вытащил марлина? С тебя ростом!
— А знаешь, какого я сома в дельте Волги поймал? — весело парировал Егор. — На сто десять килограмм — вот какого! А ты говоришь — марлин.
Старик несколько секунд недоверчиво смотрел на Кремнёва, затем вздохнул:
— Врешь, конечно, ну да черт с тобой. Пойду принесу вина, а ты пока посиди.
Старик вышел из комнаты. Кремнёв снова всмотрелся в снимок. На тарелке у сеньора Реверте красовалось блюдо, название которого Егор помнил так же хорошо, как свое собственное имя. «Cascue d‘or». «Золотая каска». Любимое блюдо мерзавца Шеринга.
За спиной у Егора послышалось шарканье мокасин.
— Ты что-то сказал, Джорджи? — хрипло поинтересовался старый Хосе.
Старик вошел в комнату, держа в руках две пыльных бутылки.