К концу года это уже был не дар и не ошибка, но естественное право. Уолдо считал нормальным, что каждый раз, когда он тратил все деньги, бывшие у него на счету, они возвращались в удвоенном или утроенном количестве.
А потом деньги перестали расти. Он чуть было не позвонил в банк и не пожаловался. В следующем месяце счет иссяк. А потом был первый телефонный звонок.
Женский голос, нежный и ласкающий.
– Нам очень жаль, что ваши фонды иссякли. Не могли бы вы нанести нам визит?
– Мои фонды не иссякли. Все прекрасно, – солгал он. – А в чем дело?
– Да ни в чем. Мы просто хотим поговорить с вами. Может быть, вам пригодится еще немного денег?
– Да нет, у меня все в порядке, – снова солгал Уолдо. – А кто говорит?
Сердце его ушло в пятки. Они обнаружили ошибку. Это было неизбежно, и теперь это случилось. Теперь они все знают, и Уолдо Хаммерсмит – человек конченый.
– Уолдо, – произнес голос, прелестный, как звон серебряных колокольчиков. – Не играй со мной. Если есть в этом мире что-то, что я ненавижу, так это люди, которые пытаются со мной играть. Уолдо, приходи, и мы достанем для тебя еще денег.
– А кто вы?
– Уолдо, ты присвоил один миллион четыреста семьдесят тысяч, которые тебе не принадлежали.
– Так много? – удивился Уолдо.
Он мог бы поклясться, что взял не больше нескольких сотен тысяч, но он уже перестал считать. Зачем продолжать считать, если у тебя есть все деньги, какие ты только пожелаешь?
– Так много, Уолдо.
Женский голос оставался все таким же мягким. Как масло. Слишком мягкий, подумал Уолдо. Почти неестественный.
– Я не знал, что так много, – пробормотал Уолдо. – Клянусь, я не знал, что так много.
Пришло время отвечать за все взятые деньги. По адресу, который назвала женщина, располагалась контора без вывески. Дверь была не заперта. Внутри стоял один-единственный стул и больше ничего – только голые стены. Это само по себе уже было похоже на тюремную камеру.
– Привет, Уолдо, – произнес все тот же прелестный голос.
Но самой женщины в комнате не было.
– Перестань искать громкоговоритель, Уолдо, и слушай меня. Жизнь твоя в последнее время была очень хороша, не так ли?
– Не плоха, – отозвался Уолдо.
На самом деле она была просто великолепна. Он почувствовал, что у него вспотели ладони, и подумал, как много ему придется вкалывать, чтобы вернуть почти полтора миллиона.
– Она не обязательно должна кончиться, Уолдо.
– Хорошо. Хорошо. Я не виноват. Понимаете, я ведь на самом деле не знал, насколько велик перерасход. Начинаешь с тысячи четырехсот и доходишь, скажем, до миллиона, а потом сбиваешься со счета. Вроде того. Понимаете, что я хочу сказать? Все просто ускользает. Ради Бога, сжальтесь надо мной. Пожалуйста. Я сознаюсь. Я сделал это. Пожалуйста!
Уолдо рыдал, стоя на коленях.
– Я все сделаю. Все что угодно. Я буду вкалывать в Гарлеме. Я буду подбирать черных на улицах в три часа ночи. Все что угодно.
– Очень хорошо, Уолдо, – мелодично пропел голос. – Хотя, сказать по правде, мне бы хотелось, чтобы ты был чуть более стоек.
– Конечно. Я буду стоек. Что я должен сделать? Не отправляйте меня в тюрьму.
– Пошарь у себя под стулом, – сказал голос.
– Рукой?
– Рукой.
Он долго возился, пытаясь просунуть руку под деревянный стул. Он так старался, что даже посадил занозу под ноготь большого пальца. Снизу к сиденью стула клейкой лентой была прикреплена фотография, и он дернул ее так резко, что оторвал уголок.
На фотографии была изображена симпатичная молодая женщина с живым лицом, обрамленным светлыми волосами. На вид ей было лет двадцать с небольшим.
– Это Памела Трашвелл. Ей двадцать четыре года, она приехала сюда из Англии. Работает в Международном центре по развитию и распространению компьютерных технологий в Нью-Йорке. Будем называть его просто – компьютерный центр.
– Я никогда никого не убивал, – сказал Уолдо.
– Не надо делать поспешных выводов.
– Не волнуйтесь. Все что надо – я сделаю, – пообещал Уолдо.
– Хорошо, потому что тебе это понравится. Как тебе кажется, она красива?
– Да.
– Тогда слушай внимательно. Ты прийдешь в компьютерный центр в деловой части Манхэттена, найдешь Памелу Трашвелл, подойдешь к ней и слегка полапаешь.
– Извините, мне показалось, вы сказали, что я должен ее полапать?
– Верно, – подтвердил голос.
– Эй, да ну бросьте! – воскликнул Уолдо. – Что все это значит? Что это за игра?
Уолдо почувствовал, как начинает злиться из-за того, что голос требует от него такое.
– Ты вовсе не обязан делать это, Уолдо. Никто тебя не заставляет.