— Банзай!
Выкрик заставил Синдо оглядеться. В ходе этой битвы он их практически не слышал. Завидев, как американский авианосец загорелся и начал заваливаться на правый борт, он и сам едва не закричал. Хоть что-то шло, как надо. И своевременно.
Но сколько же ещё авианосцев в этой эскадре? Сколько бы их ни было, их всё равно было штук на шесть больше, чем имелось у Японии на начало войны. Ради победы его страна была готова пожертвовать третью своих сил. Поведут ли американцы себя менее беспощадно? Вряд ли.
— Синдо-сан? Вы здесь? Это Футида.
— Да, господин. Здесь. Какие будут приказания?
— Полагаю, мы здесь закончили, а американцы там уже закончили с нами, — сказал Футида.
Синдо очень хотелось не слышать вторую часть сообщения, каким бы оно ни было. Командир ударной группы продолжал:
— Пора возвращаться назад.
— Есть, господин, — флегматично ответил Синдо.
Оставалось лишь гадать, целы ли американские самолёты. Синдо это понимал, и, он был уверен, Футида тоже. Это не означало, что командир не прав. Предстояло это проверить.
Казалось, работали все зенитки, стоявшие на «Акаги» — и тяжёлые и лёгкие. Грохот на мостике стоял неописуемый. Чтобы слышать самих себя, Гэнде и остальным офицерам приходилось кричать. Адмирал Каку сам встал за штурвал. Гэнда думал о вещах, которые командиру даже не приходили на ум. Его стратегический взгляд охватывал территорию от Гавайев до Индийского океана, но он не поставил бы и сен на то, что адмирала Каку волновало хоть что-нибудь за пределами борта «Акаги».
Однако авианосцем адмирал управлял с той же лёгкостью, с какой опытный лётчик управлял «Зеро», словно корабль был продолжением его собственного тела. Гэнда восхищался его навыками и понимал, что ему самому подобного никогда не достичь, проживи он хоть девяносто лет.
Затрещали пулемёты, над полётной палубой, совсем рядом с мостиком пролетел вражеский истребитель. Вместо того чтобы уничтожить зенитки, американец предпочёл сбежать.
— Каков храбрец, — сказал Гэнда.
— Дзакенайо! — воскликнул кто-то рядом. — Сколько он уже сбил наших храбрецов?
Ответа на этот вопрос Гэнда не знал.
— «Хеллдайверы»! — закричал кто-то другой.
Гэнда невольно посмотрел вверх, но стальная крыша мостика закрывала от него небо. Но тут же ему даже не потребовалось видеть заходящие на «Акаги» пикировщики. Он был одним из тех, кто привил эту технологию японцам, переняв её у американцев.
Контр-адмирал Каку заложил крутой вираж на левый борт, затем, ещё один, ещё круче, на правый. Мышцы на его плечах вздулись, когда он пытался вынудить корабль подчиниться его воле. Повсюду вокруг «Акаги» в воду падали бомбы, первый налёт не удался. «Пока всё хорошо», — подумал Гэнда.
Очередной вопль взбудоражил весь мостик:
— Торпеда! Торпеда по левому борту!
«Это нечестно, — мелькнула в голове Гэнды мысль. — Слишком многое происходит одновременно». Он и его соотечественники дважды били американцев в гавайских водах. Теперь мяч на другой стороне.
Грязно выругавшись, Каку вновь положил корабль на левый борт, уходя с пути торпеды. Но он также подставлялся под удар вражеских пикировщиков, которые только и ждали этого манёвра. В «Акаги» попало сразу три бомбы: одна в корму, одна посередине, и одна прямо в нос.
В следующий миг Гэнда оказался на полу. Он попытался подняться, но щиколотка взвыла от боли. Коммандер, всё же, встал — чувство долга сильнее боли. Несколько человек уже никогда не поднимутся. Металл под ногами был искорёжен и заляпан кровью.
Каку продолжал бороться со штурвалом. Какое-то время он ещё продолжал сквернословить, затем произнёс то, что оказалось хуже любой ругани:
— Он вообще меня не слушается.
Если «Акаги» не сможет маневрировать…
Адмирал повернулся и прокричал что-то машинному отделению. Корабль ещё сможет, пусть и плохо, маневрировать двигателями. Не самый лучший выход, но хоть что-то.
Прямо в центр авианосца ударила торпеда.
В ходе первой битвы за Гавайи, «Акаги» уже получал попадание торпеды от самолёта с «Лексингтона». В тот раз, как и многое из того, что было у американцев, она не сработала. В этот раз, сработала.
Гэнда вновь очутился на полу. Подниматься оказалось ещё больнее. Но он всё равно поднялся. Встав на ноги, он удивился, зачем было так стараться. Ещё он удивился, как ему вообще удалось встать на ноги. Проблема была не в нём, а в «Акаги»: корабль тонул. И с каждой минутой всё глубже.