Чарли Каапу тоже досталось. От удара он лишь ухмыльнулся, после чего получил от охранника ещё. Он ухватился за кирку, продолжая ухмыляться. Может, в его поведении и можно было разглядеть угрозу, но он поднял кирку и опустил её на камень. Япошка быстро нашёл себе другое занятие.
Как только охранник оказался за пределами слышимости, Чарли сказал:
— Готов спорить, американцы что-то устроили. Если бы не устроили, эти хуесосы так не бегали бы.
«Неужели, это надежда?» — подумал Петерсон. Он уже так давно её не испытывал, что и забыл, что это такое. В его выживании имелась какая-то мутная цель, но надежды не было. Надежда ощущается иначе. И, да, Господи, это было именно то самое, хрупкое прекрасное чувство.
Народ начал работать усерднее, но не из-за того, что их побили охранники, а из-за надежды, которая теплилась в них, несмотря на заявления обладателя властного голоса. Парни хотели верить, что американцы вернулись, а мысли об этом даже умирающих делали крепче… на какое-то время.
Когда смена закончилась, Петерсон выбрался из тоннеля настолько ровным шагом, насколько позволяло его измученное голодом и бери-бери тело. Он с аппетитом проглотил дрянной рис и зелень. Но от голода это его не избавило. К тому моменту, как он закончил есть, он уже знал, что американцы вернулись. Те, кто были слишком слабы, чтобы работать, то есть, те, кто скоро умрут, рассказывали, что видели на юго-западе, со стороны Гонолулу и Перл Харбора дым. Некоторые видели бомбардировщики. Петерсон ничего не видел — уже стемнело. Но ему и не надо было. Он и так всё отлично подмечал.
На вечерней перекличке охранники сильно нервничали. Они, буквально, её сорвали. Как обычно, отыгрывались они на пленных. Петерсон подумал, что парень, которого они повалили на землю и долго возили ногами, помер.
Этим вечером, не шёл даже сон — второе после еды самое приятное удовольствие для человека. Пленные переговаривались тихими, но восторженными голосами, и затихали, когда мимо проходил япошка. Все их разговоры о том, чем они займутся после победы американцев, сводились к одному: стейк и жареная картошка. Несколько человек говорили о бабах, но таких было немного. Так или иначе, но большинство было слишком измученно, чтобы думать о женщинах. Фантазии о еде удовлетворяли гораздо сильнее.
— От баб одни проблемы, — заявил Чарли Каапу.
Его слова удивили Петерсона. Из всех присутствующих, Чарли находился в наилучшей форме, чтобы отдавать женщинам должное, или недолжное.
— Я бы такую проблемку порешал, — жадно произнёс кто-то.
Здоровенный, особенно по меркам лагеря, гаваец помотал головой.
— Как, по-твоему, я оказался в этой жопе? Из-за бабы!
— Расскажи ещё разок, Чарли, — попросил Петерсон.
Эта история была намного лучше всех тех, что рассказывали пленные. К тому же, он не так уж часто её слышал.
Чарли Каапу, казалось, испытывал отвращение к самому себе.
— У одного японского майорчика была тёлка. Блондинка.
Рассказывал он, постоянно переходя на местный пиджин, даже не замечая этого. Он откинулся назад и продолжил.
— У тёлки-блондинки был красавец-дружок.
Он ткнул себя в грудь большим пальцем. Затем его лицо осунулось.
— Когда начинаешь бегать за тёлками, быстро тупеешь. Вот я и отупел. Повёлся на тёлку, а та меня сдала. Меня взяли и швырнули сюда. Ну, разве, не повезло вам, парни?
Он усмехнулся. Как сказал бедняга Горди: Петерсону тоже хотелось бы повеселиться подобным образом, прежде чем попасть в долину Калихи. Однако новости этого дня наполнили его решимостью пережить япошек.
И, как он, и все остальные, убедились наутро, эти новости наполнили япошек решимостью сделать так, чтобы никто из пленных не пережил следующий день.
Джо Кросетти слушал докладывающего офицера.
— Итак, джентльмены, — сказал тот и отпил молока. — Мы приложили япошек левым в челюсть и правым в брюхо. Утопили их авианосцы и разогнали по углам весь местный надводный флот, да к тому же, разнесли наземные аэродромы. Они повисли на канатах, но они по-прежнему на ногах. Пора уложить их нокаутом.
Несколько сидевших рядом с Джо лётчиков воскликнули:
— Да!
Ещё несколько издали утробный животный рык. Джо даже не подозревал, что люди способны издавать подобные звуки. Пришлось прислушаться, чтобы от него не доносилось нечто подобное.
— Наши собственные потери в пределах ожидаемого, — продолжал офицер. — Потоплен один лёгкий авианосец, один эскадренный и один авианосец поддержки повреждены. Эскадренный всё ещё способен принимать и отправлять самолёты, так что, мы пока в деле.