Хедли вновь собрался.
— Есть лишь один способ избавиться от этих обезьян. Его придумал один пилот, по имени Джимми Тах, и «манёвр Таха» неплохо себя зарекомендовал.
Лейтенант вкратце описал схему того, как резкий манёвр атакуемого самолёта может предупредить о противнике сдвоенную пару других самолётов и позволить им зайти под удобным углом атаки.
— Манёвр, конечно, не идеален, — заключил он. — Для его выполнения требуется очень слаженная командная работа и постоянные тренировки. Однако он даёт нам определённое превосходство над более маневренным противником.
Далее пошли вопросы. Несколько человек, в их числе и Джо, заинтересовались «манёвром Таха». Хедли с трудом поднялся на ноги и начертил на доске диаграммы. Стало понятнее. Джо с трудом воспринимал тактические приёмы только лишь на словах. Круги и стрелки лучше помогали понять, что нужно делать. Сможет ли он его выполнить, да ещё в связке с другими пилотами — это уже совсем другой вопрос. Но Джо уже тренировался летать в строю, так, что, наверное, у него всё получится.
Орсон Шарп спросил:
— Сэр, не расскажете о том, как вас сбили?
Прежде чем ответить, Хедли снова сел, выставив вперёд больную ногу. Он потянулся и коснулся колена.
— К тому моменту меня уже ранило. Пуля прилетела откуда-то сбоку. Броня за сиденьем крепкая, чего не скажешь о кабине. Сказать по правде, япошка меня всего изрешетил. Движок начал кипеть. Хорошо, что у радиальных двигателей воздушное охлаждение. Если бы охлаждение было жидкостным, движок дал бы клина, и я бы утонул где-нибудь очень далеко от дома. Поэтому я направил самолёт туда, где были наши корабли. Надеялся, что останется хоть один рабочий авианосец. Не повезло. Каждый раз, когда в кабину прорывалось пламя, я пользовался огнетушителем.
Лейтенант посмотрел на обожжённую руку. Джо не был уверен, что он осознаёт, что делает.
— Я посадил самолёт на воду настолько аккуратно, насколько мог, — произнёс Хедли. — Затем я выбрался из кабины и, несмотря на все раны, даже сумел раскрыть спасательный плот. Потом меня подобрал эсминец и, вот, я здесь.
Он снова лучезарно улыбнулся. По его словам, у него всё вышло легко. Но сколько страха и боли крылось за этой улыбкой? Достаточно для того, чтобы всё это увидел, даже такой парень, как Джо Кросетти, ни разу не бывавший в бою. Но раз Джек Хедли притворялся, что ничего не было, то и остальные не должны ничего замечать.
«Смогу ли я, вот, так?» — задался вопросом Джо. Он надеялся, что сможет, но был вынужден признаться сам себе, что до конца уверен он не был.
Джейн Армитидж стояла в очереди за ужином у общественной кухни Вахиавы. По поводу подаваемой еды ей вспоминалась шутка из комиксов «Кэтскилл»: «Еда здесь отвратная, зато её немного». Ей выдали варёную картошку, величиной чуть больше шарика для пинг-понга, но меньше теннисного мяча, какую-то зелень, которая в равной степени могла оказаться ботвой от репы и сорняками и кусок рыбы, размером не более спичечного коробка.
Судя по запаху, рыбу поймали вчера или даже позавчера. Но Джейн не жаловалась. Вахиава находилась почти в самой середине Оаху. До океана, конечно, недалеко, как и из любой точки острова, но рыба редко покидала берег. В Гонолулу очень много голодных.
Впрочем, как и сама Джейн, многие были рады такому разнообразию. «Разве не замечательно?» — тут и там слышала она. Женщина села за стол, установленный на школьной игровой площадке, и принялась есть.
У рыбы был привкус нашатыря и такой же запах. Если бы ей подали такую рыбу в ресторане до войны, она бы с гневом потребовала замены. Теперь же она съела каждый кусочек, каждую щепотку зелени, всю картошку без остатка. Тарелку Джейн облизывать не стала, хотя многие так и делали.
Хоули обычно держались вместе. Как и местные японцы. И китайцы. И филиппинцы. Даже небольшая группка корейцев — те старались держаться как можно дальше от японцев. Некоторые местные японцы сотрудничали с майором Хирабаяси и оккупантами, однако остальные старались по возможности, не иметь с ними никаких дел.
Джейн сидела и слушала болтовню вокруг, в основном, на английском, но звучали и другие языки. Было бы несправедливо винить во всех бедах жителей Вахиавы только местных японцев. Некоторые, в самом деле, считали Японию, а не США, своей родиной. В чём они виноваты, когда множество хоули изо всех сил показывали им, что те намного хуже них самих?
К тому же, с оккупантами сотрудничали не только японцы. Через стол от Джейн сидел Сэмми Литл, по прозвищу Лыба. До войны он торговал подержанными машинами с военными из казарм Скофилда. Крупным воротилой он не являлся, но его процентные ставки находились на верхней границе, дозволенной законом, а машины оставляли желать лучшего. Он продолжал улыбаться и в эти дни. Так как бензин кончился, машины он больше не продавал. Однако продолжал успешно торговать с япошками всем подряд.