— У них есть «Хорнет», если его уже отремонтировали. Есть «Рейнджер». Есть «Уосп». Есть несколько лёгких авианосцев. И непонятно, сколько кораблей на стапелях. С определённой уверенностью можем говорить о двух.
Синдо обрадовался.
— Лучше, чем я думал. Им, ведь, нужно держать два океана.
— Однако в Атлантике им помогают англичане, успевая гадить нам ещё и в Индийском океане, — заметил Футида. — Это — мировая война, Синдо-сан. Их преимущество в том, что они могут действовать сообща. Работать так же с Германией нам мешает расстояние.
— Верно, — согласился Синдо.
Немцам удалось переправить в Японию свой авиационный двигатель и чертежи к нему на подлодке. Подобное случалось крайне нечасто, в то время как англичане и американцы, буквально, жили друг у друга. Синдо вздохнул.
— Если бы только русские сдались.
— Да. Если бы.
Вероятнее всего, этого не произойдёт. После катастрофы в Сталинграде, становилось очевидно, что скорее всего, Германия проиграет. Однако немцы, кажется, не унывали. Они выровняли линию фронта и даже продвинулись немного вперёд. Эта битва длится уже долго и продолжается, на этот раз, в воздухе. Но даже в таком случае, быстрая победа Германии, на которую Япония возлагала так много надежд, превращалась в несбыточную мечту. И, пока русские и немцы сцепились в смертельной схватке, по отношению к Японии СССР оставался нейтральным. Складывалась довольно ироничная ситуация. Советские суда спокойно курсировали между Владивостоком и западным побережьем США, несмотря на то, что Япония и Америка бились насмерть за право владения этими водами. Япония советские суда не трогала. Прибывая в Сиэтл, в Сан-Франциско или в Лос-Анджелес, они забирали американские самолёты, танки, грузовики и боеприпасы и увозили это всё на немецкий фронт, против союзника Японии. Они шли через Тихий океан в обратную сторону и Япония, всё равно, не вмешивалась. Очень странные дела.
О таких вещах Синдо не задумывался. Его волновало то, что он мог контролировать.
— Футида-сан, не могли бы вы выделить дополнительное топливо?
— Не знаю, — осторожно ответил коммандер. — А вам зачем?
— Хочу поднять этих щенков в небо и устроить им полноценный тренировочный воздушный бой против себя. Как только они поймут, что я могу сбить их, когда пожелаю, то поймут, что ещё пока не знают того, что должны знать.
— Было бы неплохо, — согласился Футида. — Ничего обещать не буду. Сами знаете, какая у нас ситуация с топливом. Но я попробую.
— Мы не сможем сражаться с американцами, если нам не хватает горючего, чтобы тренировать своих пилотов.
— Да, я понимаю. Но мы не сможем с ними сражаться, если у нас не будет топлива, чтобы поднять против них свои самолёты. Чем больше мы расходуем до боя, тем меньше остаётся на сам бой.
— Так не воюют, — бросил Синдо.
Оспаривать его слова Футида не стал. Впрочем, он с ними и не согласился.
Офицерская подготовка Джима Петерсона не подразумевала изучение разницы между сухим авитаминозом и влажным. Почему-то инструкторы в Аннаполисе не стали вносить эти важные знания в учебные планы. Это всё от того, что они даже не подозревали, насколько важной частью службы пилота палубной авиации станет медленная смерть от голода.
«Это всё потому, что они там все — малограмотные козлы», — думал Петерсон, лёжа в хлипком бамбуковом шалаше в долине Калихи. Шёл дождь. Как всегда. Насколько Петерсон уже успел убедиться, в долине всегда шёл дождь. Крыша протекала. Поскольку япошки не позволили пленным накрыть крышу чем-то иным, помимо листьев и постоянно торопили, крыша получилась так себе.
Оглядываясь по сторонам, Петерсон легко отличал сухой авитаминоз, он же, бери-бери, от влажного. Те, у кого был влажный, страдали от задержки жидкости. Эти люди превратились в гротескную карикатуру на здорового человека. Но, несмотря на опухлость, они тоже страдали от голода.
Пленные, страдавшие сухим бери-бери, напротив, выглядели тощими. «Как я» — думал Петерсон сквозь пелену истощения. Ноги и руки кололо раскалёнными булавками.
Самое ужасное, что могло быть и хуже. Ему повезло не подхватить холеру, эпидемия которой пронеслась по лагерю несколько недель назад. Он самолично похоронил несколько потемневших, усохших товарищей, из тех, кто всё-таки заразился. Разумеется, сразу после работ по прокладке туннеля. Холера убивала с ужасающей скоростью. Можно было с утра выглядеть вполне нормально — для военнопленного, по крайней мере — а к обеду уже загнуться.
Положительный момент в том, что холера косила и япошек. Вместе с пленными умерло и несколько охранников. А бери-бери, наоборот, их совершенно не волновал. Да и с чего бы? Япошки отлично питались, причём, питались правильно, а не только лишь жалкими порциями варёного риса.