***
Измайлов держался недолго. На вторые сутки он полностью признался в том, что хотел взорвать пороховой завод. На вопрос, откуда он взял взрывчатку, он упорно отмалчивался.
– Измайлов, почему вы молчите? – в который раз спрашивал его Дронов. – Кто ваши сообщники, их адреса, явки?
– Капитан! Я уже вам рассказал, что действовал в одиночку и не был связан ни с кем. Взорвать завод я решил после того как меня не назначили главным военным представителем Главного артиллерийского управления армии, то есть из-за личной обиды.
– Вы хотите сказать, что вами двигало только чувство мести?
– Да, чувство мести. Разве этого недостаточно, чтобы расстрелять меня?
– Напрасно вы так, гражданин Измайлов. Подумайте о своей жене и ребенке. На кого вы их променяли: на изменников Родины и немецких шпионов? Кто такой Пион? Где он проживает?
Измайлов вздрогнул. Это не ускользнуло от глаз Дронова.
– Что молчите, Измайлов? Вы знаете, что Пион – это Проценко Иван, который уже давно работает на немецкую разведку. Я не думаю, что вы не знали об этом.
Капитан встал, вышел из-за стола и вплотную подошел к Станиславу.
– Кто должен был взорвать авиационный завод?
Измайлов исподлобья посмотрел на Дронова. В его глазах был испуг, от которого он стал медленно трястись.
– Дайте воды! – попросил он офицера.
Когда хозяин кабинета повернулся и стал наливать ему воды, тот вскочил на ноги и бросился на него. Однако сильный удар конвоира заставил его охнуть и согнуться от боли. Конвой поднял его с пола и усадил на стул. Дронов, поставив стакан на стол, снова сел.
– У вас в машине при обыске была обнаружена взрывчатка, аналогичная той, которую мы обнаружили в вентиляционной щели. Я бы на вашем месте не стал отпираться. Так, где живет Пион?
Арестованный молчал. Наконец, он оторвал взгляд от пола и посмотрел на капитана.
– Я готов вам все рассказать, если вы дадите гарантии, что не тронете моих жену и ребенка.
– Скажу честно, я таких гарантий вам дать не могу, да вы и сами все это отлично понимаете. Могу сказать лишь одно: если вы расскажете все, что знаете, то избавитесь от лишних мучений.
– Хорошо. Спасибо, что не стали мне врать о гарантиях. Пишите, я все расскажу.
***
Оставшись один в кабинете, капитан Дронов достал из папки протокол допроса Измайлова и стал читать его повторно: что-то ему не нравилось в его показаниях. Верил ли он в эти показания? Скорее нет, чем да.
« Я познакомился с лейтенантом Кузьминым Владимиром Ивановичем в мае 1941 года. Наше знакомство произошло в Крыму, где я отдыхал в санатории с женой. Мы часто проводили время вместе: ездили на экскурсии, ходили в кино и на танцевальную площадку. Однажды мы с Кузьминым решили искупаться. Время было позднее, моя жена не пожелала идти к морю и осталась в номере. Мы с Володькой быстро добрались до моря. Немного поплавав, выбрались из воды. К нам подошли двое незнакомых мужчин. Один из них вытащил нож и стал угрожать нам, требуя, чтобы мы отдали им деньги и часы. Я готов был все отдать, но Кузьмин был против этого. Между нами и грабителями завязалась драка, во время которой Владимиру удалось вырвать у нападающего нож и ударить им одного из них. Удар оказался смертельным. Видя это, второй преступник бросился бежать и скрылся в темноте. Я не знал, что нам делать, и стал метаться по пляжу. Меня привел в чувство голос Кузьмина. Он потребовал, чтобы я помог ему оттащить тело в ближайшие кусты. После этого я хотел уйти в санаторий, но Владимир приказал помочь ему зарыть труп. Потом мы вернулись в санаторий. На следующий день Кузьмин уехал в воинскую часть, так как у него закончился срок путевки. Затем уехали и мы с супругой.
Месяца два назад я случайно встретился с ним в Казани. Я был рад и пригласил его к себе домой. Об этой встрече я однажды рассказал Пиону. Мой рассказ его явно заинтересовал, и он начал расспрашивать меня о подробностях той драки. Я тогда не знал, зачем ему все это было нужно.
Через некоторое время меня встретил около дома мужчина, который представился мне странным именем Мустафа. Как я потом понял, это был человек Пиона. На мой взгляд, он ранее судимый, так как кисти его рук были синими от татуировок. Он повел меня на квартиру, где ждал Пион. Там-то я и встретился с лейтенантом Кузьминым. Как я потом узнал от него, две недели назад его перевели в военную приемку самолетов. Пион приказал мне передать ему часть взрывчатки и обучить взрывному делу. Владимир оказался хорошо обучаемым человеком и уже через пару уроков освоил азы взрывного дела. В его задачу входило взорвать сборочный цех на другой день после взрыва порохового завода. Как считал Пион, все силы НКВД будут сосредоточены на расследовании взрыва порохового завода, и Кузьмину не трудно будет заложить взрывчатку в главном корпусе авиационного завода.