Вскоре сотрудники немецкой разведки переправили его через линию фронта. В кабинете следователя особого отдела он подробно рассказал об обстоятельствах своего пленения, а также о своем невероятно дерзком побеге, детали которого были досконально отработаны специалистами немецкой разведки. Прошло более недели с момента перехода линии фронта. Все это время советская контрразведка осуществляла проверку его показаний. Десятки людей прошли его путем и каждый раз находили все новые и новые подтверждения его рассказу. Через месяц его самолетом отправили в Москву, где приветствовали как героя. За героический поступок он был назначен на должность военно-политического секретаря в Государственный Комитет Обороны. После своего назначения он быстро установил контакт с радистом «Фламинго» и начал посылать через него свои сообщения в штаб немецкой разведки, в которых докладывал немецкому командованию о политической обстановке в СССР, о назначениях в Ставке, характеристики назначенных руководителей.
Неожиданно пришло и его первое сенсационное сообщение.
Генерал Гелен и его заместитель сидели всю ночь, составляя доклад на его основе, который они хотели утром представить начальнику Генштаба вермахта Гальдеру и адмиралу Канарису. В докладе сообщалось, что три дня назад в Москве состоялось заседание Военного совета, на котором присутствовали: Шапошников, Ворошилов, Молотов, а также главы британской, американской и китайской военных миссий. Шапошников довел до них информацию о том, что отступление Красной Армии будет осуществляться до Волги, чтобы вынудить немцев зимовать в этом районе. Во время отступления будут осуществляться всеобъемлющие разрушения на оставляемой территории; вся промышленность должна быть эвакуирована на Урал и в Сибирь. Британский представитель попросил о помощи в Египте, но получил ответ, что советские ресурсы мобилизованной живой силы не столь велики, как полагают союзники. Кроме того, им не хватает самолетов, танков и артиллерийских орудий, в частности, потому, что часть поставок предназначенного для России вооружения, которое британцы должны были доставить через порт Басра в Персидском заливе, была направлена для защиты Египта. Генеральным штабом Красной Армии принято решение о проведении наступательных операций в двух секторах фронта: севернее Орла и севернее Воронежа с использованием больших танковых сил и воздушного прикрытия. Отвлекающая атака должна быть проведена у города Калинина. Данные отвлекающие удары необходимы для удержания Сталинграда, Новороссийска и Кавказа.
Эта была стратегическая информация, которая позволила немецкой армии сосредоточить силы на данных направлениях, а нашим войскам не удалось достичь ранее планируемых результатов.
***
– Значит, завтра отбываешь на фронт? – спросила у него Наташа.
– Да, – коротко ответил Александр.
– Ты не будешь против того, если я постираю твою форму?
– Постирай, если тебе нетрудно.
Он покурил и, сняв с себя гимнастерку и галифе, положил их на стул.
Утро вторника выдалось пасмурным. За окном шел снег, и темные тяжелые тучи, висящие над городом, словно цеплялись за шпили церквей и за высотки. Под одеялом было так тепло, что Тарасову не хотелось покидать это нагретое телом место. С кухни потянуло запахом жареной картошки. Он посмотрел на аккуратно сложенную военную форму. Белоснежный подворотничок особо выделялся на чистой и отглаженной форме. В комнату заглянула Наташа и, заметив, что он уже проснулся, пригласила к завтраку. Он быстро оделся и прошел на кухню.
– Водку будешь? – поинтересовалась она у него и, не дождавшись ответа, разлила ее в две хрустальные рюмки.
– За удачу, – с каким-то явным подтекстом произнесла Наташа. – Ты сейчас куда идешь? На вокзал или еще куда-то?
– В райвоенкомат, а затем – на вокзал. Думаю, что военный комендант определит меня в маршевую роту.
Она пристально посмотрела на него. В какой-то момент ему показалось, что она хочет ему что-то сообщить, но этого не произошло. Они выпили еще по одной рюмке, и он начал собираться. Наташа, молча, наблюдала за его сборами. Надев шапку, он взглянул на ее сосредоточенное лицо.
– Ну, что, Наташа? Давай, будем прощаться. Увидимся еще или нет, один Бог знает.
Он обнял ее за плечи и поцеловал в щеку.
– До свидания, Саша! Бог даст, встретимся.
Он вышел из дома. Остановившись во дворе, он обернулся и посмотрел на окна квартиры Наташи. Они были закрыты плотными шторами.