– Пей, солдатик, пей, – ласково защебетала она, выкладывая на блюдечко сдачу.
Тарасов не стал считать, так как хорошо знал, что она его обсчитала. Забрав кружку, он протиснулся к свободному столу. Поставив ее на стол, он оглянулся. Парень стоял у входа и крутил головой, стараясь отыскать его среди посетителей, одетых в солдатские шинели, шапки и телогрейки. Наконец он заметил Александра и начал пробиваться к его столику. Купив кружку пива, он встал за его спиной.
Пиво было теплым, с отсутствием привычного вкуса солода. Стоявший рядом с Тарасовым мужчина вытащил из кармана шкалик с водкой и плеснул из него в свою кружку с пивом.
– Хочешь? – обратился он к Александру.
– Не откажусь, а то – одна вода.
Мужчина налил ему в кружку водку и спрятал бутылку обратно в карман. Они чокнулись кружками и стали пить пиво.
***
Тарасов пил пиво мелкими глотками, чувствуя у себя за спиной тяжелое дыхание парня. В отдельные моменты ему хотелось развернуться и ударить его ножом в сердце, навсегда уничтожив немецкого прихвостня. Однако он смог подавить в себе это желание, которое с каждой минутой все больше овладевало его разумом. Чтобы не совершить подобную ошибку, он оставил недопитое пиво и стал пробираться к выходу. Холодный ветер немного остудил его голову. Заметив стоявший у столовой грузовик, за рулем которого сидел знакомый ему водитель, он направился к автомашине.
– Здорово! – сказал Александр. – Не подбросишь до дома?
– Здравия желаю. Конечно, не откажу вам в этой любезности. Садитесь в кабину, поехали.
Водитель завел двигатель и стал ждать, когда Тарасов сядет в кабину. В этот момент из столовой вышел молодой человек. Он явно не ожидал того, что так элементарно, на ровном месте «потеряет» человека, за которым топал больше часа. Он побежал к другому грузовику, который стоял недалеко от столовой, в надежде уговорить водителя последовать за отъезжающей автомашиной, но договориться с ним ему не удалось. Тарасов проводил его взглядом и, отвернувшись, стал рассматривать дорогу, по которой они ехали.
– Скажи, Ильяс, сейчас кто-то обитает в этом храме? – поинтересовался он у водителя, показывая ему на часовню, стоящую на берегу Казанки.
– Не знаю, по-моему, он давно закрыт. Вы же знаете, что я мусульманин, и эти вопросы меня не интересуют.
– Извини. Раньше здесь церковным старостой был мой дядька. Давно я его не видел, наверное, лет двадцать. Так вот бывает: жили в одном городе, но никогда не встречались. Не знаю, жив он или нет? Я маленьким был, когда между моим отцом и его братом что-то произошло, и в гости они ходить друг к другу перестали.
Машина свернула в Адмиралтейскую слободу.
– Вот здесь останови, я выйду, – попросил его Александр. – Вот, возьми.
Он протянул водителю деньги и, открыв кабину, вышел. Автомобиль обдал его бензиновой гарью и помчался дальше. Александр быстро вбежал на второй этаж своего дома и, достав из кармана ключи, начал открывать дверь. К его ногам упала маленькая записка, в которой было всего три цифры и две буквы. Непосвященному в эту тайну человеку все это ни о чем не говорило. Прочитав записку, Тарасов понял, что капитан Дронов будет ждать его завтра в условном месте.
«Рискованно действует капитан, – подумал Тарасов. – А если бы эта записка попала кому-то в руки? Это могло вызвать определенное ко мне подозрение».
Он зашел к соседке и забрал у нее дочь, с которой она водилась.
– Баба Мариша, жена ничего не передавала?
– Нет, Саша, ничего. Тебе когда на фронт-то?
– Не я это решаю, баба Мариша. Как врачи сочтут, что я выздоровел, так сразу же и отправят.
– Ты не спеши туда, Саша. Ты знаешь, я сон плохой видела в отношении тебя, вот и спрашиваю. Неприятности тебя большие ожидают, так что не спеши.
– Спасибо, баба Мариша. Неприятности – пустяк, лишь бы живым остаться.
– И это правда, Саша. Храни тебя Бог.
Взяв на руки дочку, он прошел к себе в квартиру.
***
Зоя, радистка Пиона, была единственным человеком, кто спасся в 1941 году от ареста. Так сложилось, что все, с кем она тогда общалась, погибли во время задержаний, и сейчас возвращение из-за линии фронта Пиона было для нее ударом грома среди ясного неба. Она уже давно похоронила этого человека и, встретившись с ним на улице, почувствовала, как у нее в душе что-то оборвалось.
– Привет, Зоя. Что, не узнаешь? Это я – Иван.
– Здравствуй, Ваня. Вот уж кого не ожидала увидеть, так это тебя. Мне тогда сообщили, что тебя повязало НКВД, а оттуда лишь одна дорога – на небо.
– Рано ты меня хоронишь, Зоя. Меня сейчас интересует, в каком состоянии рация?