***
Ворон сидел напротив Пиона и подробно рассказывал все, что он увидел вчерашним утром.
– Век свободы не видать! Я сам лично видел, как солдаты грузили в машину двух убитых, третий был ранен в руку. Шуму было на всю слободу.
– Как он оказался у тебя, Ворон? Откуда он узнал твой адрес?
Этот вопрос, заданный резидентом уже в который раз, стал выводить его из себя.
– Я же говорил, что он перемахнул через забор и сразу ломанулся в подъезд. Мне кажется, что ему было абсолютно все равно, куда бежать, просто мой подъезд был самым удобным местом, для того чтобы укрыться от погони.
– Я это уже слышал от тебя. Откуда он узнал, что в этой квартире живешь ты?
– Откуда я знаю, Пион? Я вышел, чтобы посмотреть весь этот цирк. У нас в коридоре нет света, и я мог его просто не увидеть. А вот когда вернулся с улицы, то заметил его уже у себя за спиной.
Резидент смял докуренную папиросу в металлической банке из-под консервов и пристально посмотрел на Ворона.
– Пион! Век свободы не видать, не вру я. Все было в натуре, как я говорю.
Ворон встал со стула и жестом рук изобразил, что рвет на себе майку.
– Сиди, не дергайся! – резко произнес хозяин. – Ты не на воровском толковище.
Ворон снова сел и, достав из лежавшей на столе пачки папиросу, закурил. Пион задумался. Все это походило на хорошо разыгранный чекистами спектакль, если бы не тела убитых военнослужащих, которых видел собственными глазами Ворон, а он ему пока еще верил.
«Что это? – думал он. – Ловушка, которую устроило НКВД, или действительно попытка Татарина уйти от погони? Если чекисты знали, что в этом подъезде живет Ворон, то почему они его не взяли раньше? С другой стороны, если они вышли на Ворона, то через него они легко могли выйти и на него».
От этой мысли его настроение окончательно испортилось.
– Иди домой, – приказал он Ворону. – Больше сюда не приходи. Я сам тебя найду.
Ворон встал и загасил свою папиросу.
– Что мне сказать Татарину?
– Пока ничего. Пусть немного отлежится у тебя в хате. Я потом пришлю к вам человека с инструкциями, что вам делать дальше.
– И долго нам отсиживаться?
– Сколько нужно, столько и будете сидеть. Кстати, как он ведет себя?
– Спит целыми днями, на улицу не выходит, похоже, боится быть опознанным.
Ворон надел шапку и направился к двери.
– Погоди минуту! – остановил его Пион. – Ты, когда шел ко мне, «хвоста» случайно не притащил сюда?
– Ты, чего это, Пион? Я трижды проверялся, все было чисто.
Он вышел из дома и, посмотрев по сторонам, направился домой. Из соседней комнаты вышел Мустафа.
– Все слышал? – спросил у него Пион.
– Все.
– Посмотри, не тащится ли за ним «хвост». И еще: меняем квартиру. Больше здесь появляться нельзя.
– Все понял. Тогда я пошел?
– Удачи тебе. Будь осторожен.
Мустафа исчез за дверью. Пион собрался довольно быстро. Он остановился на пороге и, оглядев помещение, вышел на улицу. Закрыв дверь на замок, он швырнул ключ в сугроб и, сгорбившись, словно старик, медленно побрел по улице.
***
Ворон стоял на кухне и варил картошку, которую по дороге купил у какой-то старухи. Он периодически подходил к кастрюле и проверял готовность картошки финским ножом. Затем слил воду в помойное ведро и вывалил картофель в большую глиняную миску.
– Хорош валяться! – произнес он и слегка толкнул Татарина в плечо, от чего тот повернулся к нему лицом – Вставай, пойдем, хавка готова.
Татарин поднялся с дивана и направился на кухню. Хозяин достал из тумбочки бутылку водки и разлил ее в стаканы.
– Я сегодня базарил с Пионом, – начал он. – Мне он что-то не понравился. Я ему одно, он мне другое, словом не всасывает.
– Он тебе не баба, чтобы нравиться. Что, разговор не получился?
– Я бы так не сказал, но он как будто чего-то не догонял. Постоянно переспрашивал, уточнял, словно следователь из НКВД.
– Давай выпьем, – предложил Татарин. – Трус твой Пион, вот что я могу сказать о нем.
Они выпили и стали заедать водку картофелем.
– Я его, Ворон, давно знаю: мы вместе с ним бежали с этапа, а он ведет себя так, будто не знает меня. Неблагодарный.
Татарин замолчал. Скрутив цигарку, он прикурил ее от керогаза.
– Я понял, что он не придет? – спросил Александр.
– Да. Он велел нам залечь на время и не «квакать». Говорит, что сам выйдет на нас.
– Другого решения я от него и не ожидал. Ты знаешь, у меня в городе семья. Просто так лежать у тебя на диване кверху брюхом я не могу. Мне нужно узнать, что с ними после той перестрелки.