Долго старая шаманка жгла в пологе сухие травы и колдовала над огнем. Наконец, позвала Нутетеина.
- Жену твою забрал Черный Шаман, - сказала она. – Тот, что похоронен на Уэленском могильнике вопреки обычаю. Он нашел дорогу назад, и эту тропинку проложила для него твоя жена.
- О чем ты? – ужаснулся Нутетеин. – Анканау никогда не занималась колдовством!
- Нет, но душа Шамана не может обрести покой. Она мечется, чувствуя, как его тянут назад, в наш мир, невидимые нити. До появления твоей жены мы жили спокойно и мирно, но она внесла сумятицу. Шаман, наконец, нашел ту, от которой он мог питать свою черную душу. Ненависть Анканау к тебе, к этому месту пропитала ее насквозь, почти заглушила то тепло, что было в ней. И Шаман этим воспользовался. Она оказалась уязвимой, почти открытой для него, ведь в тот момент ею двигала тьма. У мертвых есть одно желание – вернуться в мир живых, обрести телесную оболочку. И эта оболочка – твоя жена.
- Ты врешь, старая ведьма! – закричал Нутетеин.
- Нет, – спокойно сказала шаманка, - и в глубине души ты это знаешь. Она хотела избавиться от тебя, сжить со свету. И когда она подумала об этом, все решилось – в ее душе поселился Черный колдун.
- Что же мне делать? Как спасти ее?! – воскликнут Нутетеин. Черная тоска завладела им от мысли, что он может потерять ее. Ему было все равно, что Анканау желала ему смерти, он готов был умереть, если это ей поможет.
- Ее может спасти лишь твоя любовь!
- Я сделаю все, что нужно, научи меня.
- Даже пожертвуешь своей жизнью? – недоверчиво спросила шаманка. - У каждого своя судьба, нельзя брать на себя чужие грехи.
Нутетеину вспомнилось, как точно такие же слова он недавно говорил Анканау, когда она пыталась уговорить его взять Кинэу к себе в ярангу. И жгучий стыд пронзил его сердце.
- Прости меня, - вдруг сказал он, и шаманка, кажется, поняла его.
- Дай руку, - твердо сказала она, - нужна твоя кровь.
Нутетеин послушно протянул ладонь, шаманка глубоко вонзила длинную острую иглу в мягкую плоть. Тоненькой струйкой побежала кровь, которую шаманка собрала пучком травы и помазала губы неподвижной Анканау.
- Теперь вы связаны, - пояснила Кинэу. - Тебе нужно отнести ее на могилу Черного колдуна. Он похоронен неправильно. Сделай все, как надо, затем встань на колени и попроси у него прощения за все, что ему причинил наш народ. На зло нельзя отвечать злом. Когда ты это сделаешь, поймешь, что будет дальше.
Нутетеин кивнул, подхватил на руки бесчувственную жену и направился к Уэленскому могильнику.
Счастье, что наступила весна. Было тепло, снег только изредка встречался под ногами, и идти было нетрудно. Нутетеин почти бежал, поминутно вглядываясь в лицо жены. Смуглая кожа стала восковой, холодной, а дыхание можно было ощутить, лишь плотно приложив ухо к губам девушки.
Наконец, он вышел к могиле Шамана. Он сразу понял, что пришел, куда нужно, потому что нарты стояли возле могилы, будто новые, будто и не прошло много десятилетий с тех пор, как их здесь оставили. В ночной тьме северной ночи это зрелище наводило ужас, но храбрый охотник думал лишь о том, как спасти любимую.
Положив Анканау на землю, Нутетин с трудом оттаскивал крупные камни, под которыми был погребен Черный колдун. Он почти выбился из сил, когда, наконец, внизу показался изуродованный скелет. Кости были поломаны, череп пробит, а когда Нутетеин вынул оставшиеся камни, то с ужасом увидел, что Шаман был погребен лицом вниз.… Выходит, бабкины сказки оказались правдой – его похоронили заживо, прижимая голову до тех пор, пока не засыпали камнями. Чудовищный обычай, но предки не зря соблюдали его – Колдуна нужно было похоронить так, чтобы вся его сила ушла в землю и не вырвалась на поверхность. Как видно, завершить ритуал не удалось, и он вернулся назад.
Превозмогая отвращение и суеверный ужас, Нутетеин спустился в могилу и осторожно перевернул труп. На него пахнуло гнилью и сыростью, мужчина закашлялся и поскорее выбрался из ямы. Найдяострый камень, стал крошить влажную землю и засыпать яму. Прошло несколько часов, а Нутетеин еще не закончил.
Вскоре забрезжил рассвет, и солнце стало тяжело подниматься из-за горизонта. Только когда оно полностью показалось из-за горы, охотник закончил свое дело и без сил опустился на землю.
Первый рассветный луч коснулся воскового лица Анканау, и длинные черные ресницы слабо дрогнули.
- Анканау! – бросился к ней счастливый муж. Все получилось, она вернулась к нему!
Девушка перевела на него отчужденный взгляд и медленно поднялась на ноги. Она внимательно разглядывала свои руки, рассеянно трогала тугие косы, будто впервые познакомилась с собой. Что-то было не так, и молодой охотник понял, что.