- Верни мою жену! – воскликнул он, едва переводя дух.
Черные глаза впились в лицо Нутетеина, гипнотизируя бездонной темнотой. Губы растянулись в зловещей усмешке, и чужой голос разнесся по могильнику:
- Она теперь моя! Нет больше Анканау!
Ярость охватила молодого охотника, он бросился к Колдуну, но тот остановил его едва уловимым взмахом руки.
- Я теперь сильнее, чем раньше, - губы шевелились, рождая скрипучие звуки мертвого голоса. - И не пытайся победить меня, тебе это не удастся.
- Отпусти ее! – взмолился мужчина. - Если хочешь, возьми мое тело!
Он не сводил глаз с лица, которое в один миг превратилось в чужую маску, будто кто-то посторонний управлял им.
- Она не раз обращалась ко мне за помощью, - продолжал вещать Шаман, искажая красивое лицо Анканау злобной усмешкой, - когда ненавидела тебя, плакала в тишине и проклинала день, когда ты родился; когда мечтала, чтобы ты умер и освободил ее – она разговаривала со мной. И я ее услышал.
Нутетеин опустил голову, чувствуя, как горло перехватило болезненным спазмом. За что она так ненавидела его? Что плохого он ей сделал? Ведь, кроме любви, она от него ничего не видела.
- Ее чувства передо мной как на ладони, и я говорю тебе правду, которую ты не желаешь слышать! – Черный шаман приблизился к Нутетеину и почти ласково взял его за руку, - после этого ты все еще любишь ее?
Грудь охотника тяжело вздымалась под меховой рубашкой, пот струился по лицу. Он не знал, что делать. Где-то в глубине души воспрянула, но тут же погасла мысль оставить Анканау погибать. Разве не этого она хотела – освободиться от ненавистного мужа? Что ж, он может оставить ее наедине со своими мыслями и Колдуном, которого она оживила темными помыслами. Но он знал, что не сможет сделать этого, потому что где-то в глубине темных, беспощадных глаз скрывается другая Анканау, любящая, добрая и родная.
- Возьми мое тело, - с трудом повторил Нутетеин. - Отпусти ее.
Шаман разразился низким, раскатистым смехом, от которого волосы зашевелились на голове охотника.
- Будь по-твоему!
Тонкими, но удивительно сильными руками Шаман взял лицо Нутетена и заглянул в глаза. Чернота и страх засасывали мужчину в водоворот, он чувствовал, как мгла окутывает его со всех сторон. Тьма, из которой не выбраться. Крик застрял в горле, подавленный кем-то посторонним. Он уже не принадлежал себе, в нем жил Колдун. Будто со стороны Нутетеин наблюдал, как падает к его ногам слабая фигурка Анканау, как кто-то чужой руководит его телом, ногой отталкивая девушку от себя.
Она смотрит на него, в глазах застыл ужас; что-то шепчет, но слух чужака не хочет воспринимать ее слова. Нутетеин видел слезы в глазах любимой, и против воли Колдуна расслышал то, что она хотела сказать:
- Прости меня! - отчаянно прошептала она.
Волна горячей, чистой любви поднялась из глубин, подавив черную душу Шамана. Нутетеин знал, что нужно сделать, пока он еще в силах бороться. В один прыжок он очутился рядом с проклятыми нартами и ударом ноги расколол старое дерево пополам. Где-то внутри взвыл, словно раненое животное, Черный колдун и попытался вырваться из-под давления охотника. Но не успел. Схватив острый камень, с помощью которого он рыл землю, Нутетеин, что было сил, вонзил его себе в грудь. Раздался душераздирающий крик Анканау. Чувствуя, как вместе с кровью из него выходит тьма, он взглянул на жену – под ее левой грудью расплывалось огромное алое пятно. Пытаясь поймать ускользающее сознание, Нутетеин вспомнил, что Кинэу связала их кровью, поэтому Анканау ждало то же, что и его – смерть.
______________________________________________________________________________________
Первый луч восходящего солнца прорезал темноту. На вершине горы, под которой узкой полосой раскинулся Уэлен, сидели двое и в молчании наблюдали, как солнце медленно оживляет все вокруг.
- Посмотри, как красиво, - прошептала Анканау. - Ты когда-нибудь видел такие краски?
Нутетеин улыбнулся и мягко положил на плечо жены теплую ладонь.
- Каждую весну природа просыпается, - ответил он. - Разве ты не замечала этой красоты?
- Не замечала… - задумчиво протянула Анканау. - Почему на улицах Уэлена ни души?
Обеспокоенная внезапной догадкой, девушка перевела взгляд на мужа, но тот лишь мягко улыбался.
- Еще рано, - просто ответил он.
- Но… - опять начала Анканау, - тебе не кажется все это странным?
Она повела рукой вокруг себя. Ярко-зеленая трава едва шевелилась от легкого ветерка, а темное море лениво выбрасывало на берег небольшие волны. Тишина нарушалась лишь мягким шумом воды, да отдаленными вскриками морских зверей.