Осборн: Да.
Стэнхоуп: Я стоял и смотрел на немецкие окопы, а вокруг — ни души, ни звука. Казалось, можно было слышать, как муха пролетит. И в то же самое время я знал, что напротив в своих окопах сидят тысячи немцев и в руках у них тысячи начищенных и смазанных винтовок, а в патронных сумках лежат миллионы пуль…
Осборн: Никогда не думал раньше, что восход бывает такой разный: то зеленый, то розовый, то красный, то голубой, то серый. Поразительно!
Стэнхоуп: Да… Эй, Мейсон!
Мейсон: (из прохода) Да, сэр!
Стэнхоуп: Несите кружки и бутылку виски.
Мейсон: Слушаюсь, сэр!
Осборн: (улыбаясь) Не рано ли будет?
Стэнхоуп: Да глоток только. Уж больно здесь холодно.
Осборн: (листая журнал) Не думал, что ипподром все еще работает. Надо было выбраться туда в отпуске.
Стэнхоуп: Ты что, хочешь сказать, что в отпуске так и не сходил никуда поразвлечься?
Осборн: (смеется) Нет. Так все время и провозился в саду, выкладывая каменные горки. А по вечерам я просто сидел в доме, курил и читал. Жена вязала носки и иногда играла на пианино. Мы делали вид, что никакой войны вообще нет. А под конец двое моих пацанов заставили меня играть с ними на полу в оловянных солдатиков.
Стэнхоуп: Бедный дядя! От войны никуда не денешься.
Осборн: Хорошо бы научиться воевать так, как мои сынишки. Ты бы видел, как они заманивали моих солдатиков под диван и там расправлялись с ними.
Стэнхоуп: (смеясь и наливая себе виски) Будешь?
Осборн: Нет, не сейчас, спасибо.
Стэнхоуп: Ты ведь в одиннадцать идешь в караул?
Осборн: Да, я сменяю Троттера.
Стэнхоуп: Пусть тогда Рали выйдет в час и побудет с тобой некоторое время. Тогда до четырех он останется один, а в четыре его сменит Гибберт.
Осборн: Ладно.
Стэнхоуп: А что сейчас делает Рали?
Осборн: Дописывает письмо домой.
Стэнхоуп: Ты предупредил его?
Осборн: О чем?
Стэнхоуп: О цензуре.
Осборн: Это что, не шутка была?
Стэнхоуп: Я и сейчас не шучу.
Осборн: Ты не сделаешь этого.
Стэнхоуп: По инструкции я обязан читать все ваши письма. Черт побери, дядя! Ты только представь себя на моем месте — этот юнец пошлет отсюда письмо…
Осборн: Он ничего плохого о тебе не напишет.
Стэнхоуп: Откуда тебе знать? (Пауза). Вчера ночью я слышал, как ты собирался в караул, и как только ты ушел, я поднялся с койки. Мне было очень плохо, и я совершенно забыл, что Рали был наверху с Троттером. Я вообще забыл о его существовании. И тут они с Троттером спускаются — ты бы видел, как Рали посмотрел на меня. После свежего воздуха здесь, должно быть, так и прет крысами и виски. Для такого мальчика, как Рали, нет ничего хуже вони. Он посмотрел на меня так, как будто я врезал ему промеж глаз, или как будто я плюнул ему в лицо…
Осборн: Тебе все это кажется.
Стэнхоуп: (смеется) Кажется? Хорошо бы.
Осборн: Но почему ты не можешь относиться к нему, как к любому другому новичку? (Входит Рали с письмом в руке. Останавливается, почувствовав, что Осборн и Стэнхоуп замолчали при его появлении).
Рали: Прошу прощения…
Осборн: Все в порядке, Рали. Вы идете к солдатам проверять винтовки?
Рали: Да. (Пауза) А где надо оставлять письма?
Осборн: Да прямо на столе. (Рали начинает лизать языком конверт).
Стэнхоуп: (тихо) Оставь письмо незапечатанным.
Рали: (удивленно) Незапечатанным?
Стэнхоуп: Да. Я обязан просматривать все письма.
Рали: Да, но… я ничего такого не писал… я не писал, где мы находимся…
Стэнхоуп: Есть инструкция, предписывающая мне читать все письма.
Рали: (волнуясь) Я… я… как-то не подумал. (Он явно смущен). Тогда… тогда я лучше не буду отправлять его. (Расстегивает китель, чтобы спрятать письмо. Стэнхоуп встает и медленно идет к Рали).