Как-то под утро позвонил давно забытый адвокат Серега, и что-то бодро вещал в трубку о возможности вернуться, о какой-то прорехе в законе... Аркадий его выслушал, послал на три буквы и бросил мобильник в батарею. Квартира совсем притихла. А городской телефон уже давно не издавал звуков.
В «Попугае», местном, самом престижном клубе, его любимый столик, в дальнем углу, уже прочно заняли иные люди. О нем тут помнили, но не говорили. Совсем. И только Игорек, старый его приятель-верстальщик, тихо смотрел в стакан, вспоминал аркашины шутки и провожал странным взглядом Савелича, изредка приходившего сюда.
Тем утром было совсем плохо. Так плохо, что взгляд и тело не принимали ничего: ни рыжего августовского света, бьющего мутным жаром сквозь пыльное окно, ни рева перфоратора у соседей, затеявших ремонт, ни бубнежки телевизора. Плазменная панель уже давно Аркадию мозолила глаз, и вчера он даже оторвал ее от стены. Припомнил, где находится скупка старой техники, но на часах уже было десять, а в кармане болталась последняя тысяча. Он поставил наискосяк панель в углу, даже не отключив антенну и шнур, и ушел в кромешную темень – разговаривать с призраками и вспоминать будущее.
Телевизор-то его и разбудил, ворвашись в тугое закольцованное сновидение, где Аркадий что-то мучительно делил с маленьким красноглазым человеком, и оно никак не делилось – потому что число было нечетным... Заставка новостей громыхнула тревожным аккордом, мутными пузырями разлепились глаза и в уши застучал голос дикторши: «Мы прерываем наше вещание, в связи с экстренным выпуском новостей...». Аркадий долго не мог подняться с половика у кровати, держась за сердце стоял посреди комнаты, и слушал сообщение... и никак не мог вспомнить – когда включал телевизор? Вчера, как пришел? Под утро? Зачем? Пошарил больным взглядом вокруг, но пульта не нашел. Подошел к розетке и в беспомощной злобе выдрал из нее шнур. Стало тихо. Если хочешь жить, то надо идти в магазин. Или умирай тут. Одеваться почти не пришлось – только ботинки. Как еще ключи не потерял?
...На низкой железной ограде у магазина сидел один только Хряк. Оттопыривались оба кармана. И где только взял?
Здорово, Аркан! Бабки есть?Не... А ты где разжился?Да подкинул тут один от щедрот, из «чистых»...А... понятно...Слышал, этого, как его, мэра нашего грохнули! Ну, этого, Алексеева что ли...Да... вроде да...Ладно, хрен с ним... Ну чо, будешь?...В ногах у Аркадия, завихряясь, сухо стучали кленовые листья. Он посмотрел в белесое августовское небо, медленно выдохнул остатки воздуха и твердо сказал:
Буду.
04.05.12.